Фабрика мертвецов

— Драгоценности, которые покойный первый муж заложил, выкупать не стали, дескать, для хозяйства не надобны, есть дела и поважнее. А пойманную на потраве крестьянскую скотину без выкупа отпустил[1], говорит, что с них взять при их бедности. У вас, Петр, хоть автоматон остался.

— А давайте я вас прокачу, Анна? — вдруг залихватски вскричал поручик. Загудело, будто паро-кота с размаху хлопнули по железному боку.

Митя невольно поморщился: лошадей своих обхлопывайте, поручик, а паровые автоматоны ласку любят.

— Но… Это невозможно! — растерялась дама.

— Почему нет? Я же говорю: мой это паро-кот, и ездить на нем я отлично умею.

— Я в вас и не сомневаюсь. Но как же я поеду одна, без мужа — такая компрометация!

— Какая компрометация, помилуйте! Мы соседи… смею надеяться, друзья… Мы же с вами друзья, Аннннна?

— Друзья… — смущенно пискнула дама.

— Мы просто два человека, чьи мечты и желания, увы, никому не интересны, — в голосе поручика добавилось трагизма. — Прокатимся — что в том такого? Ваш супруг еще из курительной не выйдет, как мы вернемся. Соглашайтесь! — судя по бульканью воды и лязгу, дожидаться согласия своей спутницы поручик не стал и принялся раскочегаривать котел паро-кота.

— У меня даже амазонки нет… — все еще лепетала Анна.

— На что тут амазонка, не нужна тут вовсе… ножку сюда-а-а… вы такая легкая, просто пушинка! Видите, как просто! Ну, поехали!

Котел автоматона пронзительно свистнул, как бывает у неопытных всадников, конюшню заволокло паром.

Соскользнув с облучка паро-телеги, Митя подскочил к дверям конюшни. Паро-кота повело влево… вправо… Железный бок со скрежетом прошелся по стене сарая. Вихляясь, как пьяный, то и дело припадая брюхом к земле, паро-кот ковылял через задний двор. Сидящая за спиной поручика Анна на каждом прыжке пронзительно вскрикивала, зато сам он горделиво выпячивал грудь, одной рукой небрежно двигая рычаги, а другой элегантно держа на отлете… кавалерийский хлыст.

— Напрасно она в нем не сомневалась, — глядя им вслед, успел пробормотать Митя.

За спиной что-то стремительно промелькнуло, Митя повернулся, глянул на приоткрытое окошко под стрехой… Паро-телега затряслась, будто в припадке, громко забулькал котел, конюшню заволокло новым облаком пара. Митя шарахнулся в сторону — темный силуэт пронесся мимо, едва не размазав его по боку собственного паро-коня. Паро-телега задом вылетела из конюшни, походя разнеся воротную створку. Сидящий на открытом облучке Ингвар хищно подался вперед, дернул ручки управления, высокие колеса взрыли гравий. Пыхтя и подпрыгивая, как позабытый на плите чайник, паро-телега заложила круг по двору и ринулась в погоню за умчавшейся на паро-коте парочкой.

— Оу! — только и смог сказать Митя; подходящего выражения из арсенала младшего князя Волконского не вспоминалось, а свое он придумывать опасался: вдруг оно окажется вовсе не подходящим? Он присел над отпечатками колес и принялся их внимательно изучать.

Гравий громко и словно бы протестующе заскрипел, и в конюшню ворвались две встрепанные фурии:

— Где он? — вцепилась Мите в рукав Зинаида.

— Где? — на другом рукаве повисла Ада.

— Он уехал? — Зинаида с ужасом уставилась туда, где только что стоял паро-кот.

— Уехал? — эхом откликнулась Ада, не сводя глаз с отпечатков колес паро-телеги.

— Он же разобьется! — Зинаида отпустила рукав, чтобы прижать ладони к лицу. Ее глаза меж пальцами были сухие, огромные и страшные, полные беспредельного отчаяния.

— Погибнет! — откликнулась Ада, закусывая кулачок. — Он такой горячий!

— Перегреется и лопнет! — вцепляясь в собственную косу, взвыла Зинаида. — Он же бережности требует! Внимания!

— Да-да, это только внешне он такой суровый… даже грубый иногда… — бормотала Ада. — Но на самом деле у него нежная, ранимая душа…

— Бедный мой Котик! — простонала Зинаида.

Мите представил поручика: в мундире, почему-то в мелкий цветочек, видать, для пущей нежности, и простреленный в трех местах (для ранимости), с кошачьими усами, медленно наливающегося краснотой, как котелок над огнем… и наконец с треском лопающегося, неаппетитно забрызгав и Анну, и сидение паро-кота.

— Он его убьет! — хором вскричали сестрички Шабельские.

— Кто кого? — переспросил окончательно замороченный Митя.

— Дурак Петя — моего паро-кота! — потрясла кулачками Зинаида.

— Дурак Петя — бедного Ингвара! — топнула ногой Ада.

— Петю же к автоматном подпускать нельзя: они у него то текут, то засекаются, то и вовсе падают! Мне как прислуга сказала, что он Анну сюда повел — я бегом, и вот! Опоздала!

— Опоздала! — эхом откликнулась Ада. — Ингвар такой серьезный, такой ответственный, так следит… то есть, присматривает… за женой брата. Анна такая легкомысленная…

— А Петя хоть и дурак, но военный… Если Ингвар на своей бешеной телеге их догонит — неизвестно, что будет! Вдруг они подерутся? Я останусь без паро-кота!

— А я без Инг… Я хотела сказать — такой позор для семьи! — торопливо исправилась Ада.

— Дмитрий! — Сестрички вцепились в Митю с двух сторон, как батюшкины городовые — в пойманного воришку. — Умоляю! — и в два голос выкрикнули: — Мы должны их догнать!