Фаина Федоровна

–Да. Остеохондроз у неё начался рано. Невралгия грудного отдела. Защемило так, что разогнуться не могла. С утра пошла умываться, заклинило и … Теща её согнутой на постель и отволокла. Я приехал, девчонка стонет, а кругом такая чистота, такая красота… Конфеточки, салфеточки, из кухни пирогами пахнет. Тёща хлопочет, доктор помогите! А меня на этот вызов без врача отправили. ЭКГ снять, давление измерить я уже и сам мог. Ну, вколол, что надо, но ведь вечером-то нужно ещё раз вколоть… Я водителя уговорил по дороге с другого вызова на минутку заехать. А они обрадовались. Мне вообще-то до этого никто кроме тётки не радовался. В институте сторонились. Ну, и действительно, я, как Маугли, ничего ведь не знал о настоящей жизни. Я разговаривать, как все, не умел. К девушкам обращался: «Сударыня, поднимите ноги! Мне нужно помыть пол под вашими прекрасными конечностями!» На меня смотрели, как на психического больного, как на фрика. Первый год после женитьбы думал, в рай попал. У меня ведь за спиной был только детский дом, потом интернат, потом институт и вёдра с тряпками…– Он помолчал, потом снова встал и снова отошёл к окну, стал смотреть сквозь штору в ночь, на улицу. -Знаешь, это ведь всё равно проявляется, если за твоей спиной ничего нет. Пустота. Ни любви, ни ласки, одни только трудности. Я поначалу просто не знал, как себя дома вести. И жена мне через некоторое время сказала: «Ты ничего не понимаешь в жизни, тупица». Я чуть не умер.

–Из-за чего она сказала?

–Из-за пустяка. Я как-то со старшей дочкой в выходной на прогулку пошёл, в песочницу. Послушал о чём мамашки на детской площадке болтают, ничего не понял. Для меня это всё было, как другая планета. Пришёл домой и стал спрашивать, это что, это зачем… Она и сказала.

Когда грант выиграл, думал, ну вот, наконец, вот оно – счастье! И жена обрадовалась. Она-то, конечно, из-за денег. Думала, вернусь – заживём. И мне там, в Германии, легче было. Я и в той жизни ничего не понимал, и в этой. Но там нас было четыре человека, все приезжие, и все из разных стран. Можно было ни о чём вообще не разговаривать. И ко второму месяцу я уже даже стал приспосабливаться. Но, к сожалению, кончилось всё быстро. Я вернулся, а здесь опять то же самое. И самое главное – ведь никому не нужен! Это удивительно! Я – уникальный специалист – никому не нужен. И знаешь, я как бы застыл. Остался где-то, как бы не здесь. И как бы не живу. И не знаю, что со мной дальше будет. Днём вроде со мной всё так, как у всех, а ночью, засну, и вижу во сне, как дети у нас в детдоме за хлеб дерутся. И бабка сидит на это смотрит, та самая, которая немецкий учила. И никогда мне оттуда не вырваться, из моего детского дома.

–А жене в Германии понравилось?

–Я там один был. Но мне казалось, что пока я там был, она меня даже уважала.

–Как грустно, – сказала я. -Как печально и как невозможно.

–Что невозможно?

–Всё невозможно.

–Всё невозможно, – повторил он.

–А я вообще никому не нужна, – сказала я.

–Никому, – подтвердил Олег. -Мы все никому не нужны. Пожалуй, только родители нужны детям.

–Да, – сказала я. -С этим не поспоришь.

И мне вдруг захотелось, чтобы он ушёл. Где-то я читала, что самые счастливые люди в мире – одинокие женщины, которые себя реализовали. Была ли я счастлива? Да, несомненно.

–Тебе пора, – сказала я. -Мне было с тобой чудесно, замечательно, охренительно. Я тут посижу на кухне, пока ты будешь собираться. Не хочу видеть, как ты будешь уходить.

Он подошёл и обнял меня сзади. Поцеловал в макушку.

–Ты – самая лучшая, – он вышел в прихожую и закрыл за собой дверь. Через некоторое время что-то хлопнуло. На секунду потянуло по ногам чем-то холодным, мёртвым. Я огляделась по сторонам, ища взглядом, что можно было бы швырнуть на пол, и вдруг захохотала. Швырять оказалось нечего: всё было элементарно жаль. Все мое барахло – со вкусом подобранное, привезённое из дальних стран, казалось моей последней оставшейся радостью. Какое же убогое всё-таки существо – человек! Магнитик на холодильнике, миска с каким-нибудь чёртиком может составить весь смысл жизни.

Я открыла свой ноутбук и стала смотреть старые фильмы про любовь. Даже те, которые мне раньше нравились, не вызвали интереса. В глазах то появлялся, то исчезал детдомовский мальчишка со шваброй и ведром.

«Сударыня, поднимите ноги!» Я в это время как раз много путешествовала.

Я поискала, чтобы мне выпить ещё. Принесла бутылку с подоконника. Запрокинула голову и высосала всё до последний капли. Хоть бы уснуть! Пусть хотя бы во сне я увижу что-нибудь приятное. Котиков, птичек, собачек, черепашек и хомячков. Слоников или попугаев – многообразный мир, который меня нисколько не интересует.

Я уснула быстро и неожиданно увидела во сне Шуру Балабанова.

***