Фашисты

Правительство урбанизированных реформаторов первостепенной задачей считало индустриальное, а не сельскохозяйственное развитие, доходы от продажи нефти — краеугольный камень румынской экономики — они вкладывали в промышленность и сокращали импорт. Нефть питала не только экономику, но и коррупцию. На фоне стагнации в сельском хозяйстве быстро набирала очки Национальная крестьянская партия (НКП), далекая от политического мейнстрима и не замешанная в коррупции. В 1928 г. она одержала убедительную победу на выборах. НКП ратовала за свободный рынок, социальную защиту крестьян и рабочих, выступала за демократизацию жизни и боролась с коррупцией. Лидеры партии призывали к этнической и религиозной терпимости, но среди рядовых партийцев встречался антисемитизм. У аграриев был реальный шанс провести либерально-демократические реформы в сельском хозяйстве, что могло бы способствовать и большей этнической терпимости. Однако король с крайним подозрением относился к реформистским тенденциям своего нового правительства. И в том же 1928 г. на долю партии выпали тяжелые испытания. Великая депрессия подорвала кредит общественного доверия (что случилось со многими правящими партиями Европы), и после этого удара НКП так и не смогла оправиться. Поскольку промышленность работала в основном на внутренний рынок, а главным экспортным продуктом была нефть, национальная экономика все же выжила. В 1933 г. уровень производства вернулся к показателям 1929 г. Сильнее пострадало сельское хозяйство. За время кризиса крестьянские доходы снизились на 58 %. Опасаясь народных волнений, правительство реструктурировало долги крестьян — столь щедрого подарка не рискнуло сделать ни одно правительство довоенной Европы. Депрессия многому научила румынских политиков. Они поняли главное — государственный протекционизм в экономике работает (нефть — тема отдельная). Правительство усилило политику импортозамещения, которая приобрела ярко выраженный антиимпериалистический и пролетарский посыл: западная эксплуатация сделала Румынию нищей — значит, надо запретить импорт западных товаров. Главным торговым партнером Румынии (как и Венгрии) была Германия, но страна вовсе не была придатком немецкой экономики хотя бы потому, что находилась на «безопасном» от Германии расстоянии. С 1929 г. трудовая занятость выросла на 50 %, существенно укрепилась экономика, по темпам прироста национального продукта Румыния опережала многие страны мира. Этот успех был достигнут за счет увеличения государственного сектора в экономике, сокращения внутреннего потребления и отказа от инвестиций в сельское хозяйство (Berend, Ranki, 1974; Chirot, 1978; Verdery, 1983: 278–286; Ronnas, 1984: 37, 116–122, 241; Aldcroft, Morewood, 1995: гл. 3–4; Berend, 1998).

Правительство того времени представляло собой все более авторитарные коалиции аристократов и националистов. Этим политическим оркестром дирижировал король Кароль. «На выборы мне плевать», — откровенно признавался он британскому журналисту. Все 1930-е монарх был вынужден мириться с парламентаризмом, благо на прерогативы исполнительной власти парламент никогда не покушался. Реальная авторитарная власть была сосредоточена в руках немногих, вскоре она приобрела черты итальянского корпоративизма. В конце 1930-х король Кароль, а затем его преемник генерал Антонеску позаимствовали достаточно много из идеологического багажа румынских фашистов (Zach, Zach, 1998: 809–815). Серьезная политическая власть исполнительных структур государства и экономические потрясения Великой депрессии проложили путь румынскому авторитаризму.

Итак, в предвоенные годы наибольших успехов добились промышленники и коммерсанты, в основном нерумынского происхождения, а также государственный сектор экономики, сельское же хозяйство оказалось в затяжном кризисе. Эта ситуация должна была породить усугубленный Великой депрессией «классический конфликт» между трудящимися и буржуазией, на стороне которой были государство и король. Но все карты спутал этнополитический фактор. За период между двумя войнами грамотность возросла вдвое. Это имело прямое отношение к развитию национального сознания — люди, научившиеся читать на общем для них румынском языке, обостренно чувствовали свою этническую идентичность и становились более восприимчивыми к националистической идеологии. Как и в других странах, румынские учителя, журналисты, составители словарей и учебников отчетливо тяготели к национализму. Общественные движения, утверждавшие, что Румыния — это пролетарская нация, эксплуатируемая иностранцами, привлекали много сторонников, в особенности среди молодежи и людей, недавно овладевших грамотой.

ИДЕОЛОГИЯ «ЛЕГИОНА МИХАИЛА АРХАНГЕЛА»