Фавориты Фортуны

Вы знаете – я знаю, что вы знаете, потому что мой коллега Пий и я писали об этом в наших донесениях, – что Квинт Серторий заключил соглашение с понтийским царем Митридатом. Он согласился подтвердить права царя Митридата на все его завоевания. А когда Серторий станет диктатором Рима, он позволит Понту завоевывать новые земли. Это говорит о том, что Квинт Серторий не собирается останавливаться на титуле царя Испании. Он намерен сделаться и царем Рима. И не имеет значения, какой титул он вздумает присвоить. Существует только два человека, которые могут остановить его. Мой коллега Пий и я. Мы уже здесь, на месте. У нас есть шанс преуспеть. Но мы не сможем остановить его теми силами, которыми располагаем сейчас. В его распоряжении все людские ресурсы Испании. К тому же Серторий обладает римским умением превращать испанских дикарей в хороших римских легионеров. Не будь у него такого умения, его можно было бы остановить еще много лет назад. Но он все еще здесь и все еще набирает себе дикарей и тренирует их. Мой коллега Пий и я не можем вербовать солдат в Испании. Никто в здравом уме не присоединится к нашим армиям. Мы не можем заплатить нашим людям. Мы не можем даже накормить их досыта. Боги свидетели, здесь нет трофеев, которые мы могли бы разделить.

Я в состоянии побить Сертория. Если я не сумею сделать этого другим способом, пусть я буду той каплей, что точит самый прочный камень, превращая его в полую скорлупу, которую ребенок сможет разбить своим игрушечным молоточком. Мой коллега Пий такого же мнения. Но я не смогу уничтожить Сертория, если мне не пришлют еще солдат, еще кавалерии и еще денег. Моим солдатам не платили уже полтора года. Я задолжал и мертвым, и живым. Я привез с собой много личных средств, но все их потратил, покупая продовольствие.

Я не извиняюсь за потерю войска. Это результат просчета, чему способствовала полученная в Риме информация. А именно: что шести легионов и полутора тысяч кавалерии более чем достаточно, чтобы справиться с Серторием. Мне нужно было дать десять легионов и три тысячи кавалерии. Уж тогда я побил бы его в первый же год, и Рим стал бы богаче людьми и деньгами. Вам следовало подумать об этом, вы, скупердяи.