Федор Достоевский. Единство личной жизни и творчества автора гениальных романов-трагедий [litres]

В имении полковника Ростанева поселилась его мать, вдова-генеральша, со своими моськами и кошками; вслед за ней пожаловал и Фома Фомич Опискин, проживавший в ее доме в роли приживальщика. Ханжа и деспот подчинил своему влиянию и генеральшу, и ее сына. Ростанев влюблен в свою воспитанницу Настеньку, которую преследует Опискин. Роман кончается позорным изгнанием лицемера. Достоевский точно воспроизводит сюжетную схему «Тартюфа» Мольера[30]

. Фома Фомич – русский Тартюф; Ростанев – Оргон; мать его – мадам Пернель. Племянник Ростанева и Настенька, ведущие борьбу с ханжой, соответствуют мольеровским Дамису и Эльмире. Клеант преображается в помещика Бахчеева, который помогает изобличить Фому и появляется перед катастрофой. Первоначальный комедийный замысел определяет собой

динамическое построение

романа. Содержание его – борьба Ростанева с Опискиным. В четырех главах первой части излагаются причины и обстоятельства борьбы и даются характеристики борцов. В пятой главе начинается перестрелка между лагерем Ростанева и лагерем Фомы. Главный герой – Опискин – торжественно выступает только в седьмой главе. Первое столкновение врагов кончается полной победой Фомы; Ростанев униженно просит у него прощения. Далее, до четвертой главы второй части, постепенно подготовляется «генеральное сражение». Оно начинается атакой Фомы и кончается контратакой Ростанева. Но свое поражение хитрый ханжа превращает в триумф. В развязке он выступает как общий благодетель. Напряженность борьбы создается медленным нарастанием действия и внезапными взрывами. Они все усиливаются и приводят, наконец, к последнему сотрясению – катастрофе. Таков общий принцип динамического построения романов Достоевского. В «Селе Степанчикове…» он впервые проводится систематически. Экспозиция вводит читателя в напряженную атмосферу повести. Самодур Фома Фомич царствует нераздельно. Но против его тирании уже нарастает противодействие. В четвертой главе все действующие лица, кроме Опискина, представлены в большой «сцене ансамбля». Обитатели села Степанчикова собираются за чайным столом. Рассказчик восклицает: «Ну, чудаки! Их как будто нарочно собрали сюда!» Мы чувствуем, что гроза надвигается, и слышим первые ее раскаты. Кажется, что персонажи насыщены электрической энергией и по очереди «взрываются». Первая не выдерживает дочь Ростанева, Сашенька. «Гадкий, гадкий Фома Фомич, – кричит она, – прямо скажу, никого не боюсь! Он глуп, капризен, замарашка, неблагородный, жестокосердый, тиран, сплетник, лгунишка… Да я б разорвала в куски вашего Фому Фомича! На дуэль бы его вызвала, да тут бы и убила из двух пистолетов». Общее смятение. Генеральша падает в обморок. Это – первый скандал. В главе седьмой «взрывается» камердинер Гаврила, которого Опискин заставляет зубрить французские вокабулы. Он кричит Фоме: «Вы, как есть, злющий человек теперь стали… Вы хоть породой и енеральский сын и сами, может, немного до енерала не дослужили, но такой злющий, как то есть должен быть настоящий фурий». Второй скандал. Третий вызывается племянником Ростанева. «„Да он пьян“, – проговорил я, с недоумением озираясь кругом. „Кто? Я?“ – прикрикнул Фома не своим голосом. „Да, вы!“ – „Пьян?“ – „Пьян“… Генеральша хотела, кажется, упасть в обморок, но рассудила лучше бежать за Фомой».

«Генеральное сражение» между Опискиным и Ростаневым еще динамичнее. Именины сына Ростанева, Ильюши. Все собираются в комнате Фомы. Ильюша декламирует стихи. И вдруг – «скандал»: Фома объявляет, что не может более оставаться в доме полковника, ибо тот находится в преступной связи со своей воспитанницей. «Из невиннейшей доселе девицы, – вопит он, – вы успели сделать развратнейшую из девиц». Тут, наконец, «взрывается» сам кроткий Ростанев и вышвыривает Опискина. «Дядя схватил его за плечи, повернул, как соломинку, и с силой бросил его на стеклянную дверь… Удар был так силен, что притворенные двери растворились настежь, и Фома, слетев кубарем по семи каменным ступенькам, растянулся на дворе. Разбитые стекла с дребезгом разлетелись по ступеням крыльца». Сценический эффект этой «катастрофы» подчеркивается грозой. Драматическая энергия разряжена. Наступает благополучная развязка. «Гроза», ее приближение, нарастание и взрыв – вот символы построения романов Достоевского.