Фехтовальщица (СИ)

— Я пришлю вам Луи-Жана, госпожа. Он хоть и дурачина, а помахать кулаками может. Вы только покажите, кого бить. Он к вам не заходил?

— Нет.

— Вот дуралей! Я же велела вынести горшок, а то пахнет у вас тут… А это еще кто? — увидела Жан-Жака и Люссиль Шарлотта.

— Это… это бедные дети.

«Бедные дети» метнулись мимо Шарлотты и в мгновенье ока выскочили вон. Дочь Бушьера возмущенно вскрикнула и бросилась за ними следом, но в дверях столкнулась с Луи-Жаном. Он молча вошел, достал из-под стульчака горшок и, открыв окно, выплеснул его содержимое наружу. Девушки замерли и переглянулись, но за окном было тихо.

— Наверное, повезли графа к лекарю, — шепнула Шарлотта.

Девушки подбежали к окну и глянули вниз. Лестница, по которой забрался де Жуа, так и осталась стоять под окном, а рядом со стеной свисала с крыши веревка Жан-Жака.

— Что это? — посмотрела вверх обеспокоенная Шарлотта.

— Это дети, — призналась фехтовальщица. — Они побоялись зайти с главного входа и спустились по веревке. Она, наверное, привязана к трубе.

— Не нравится мне это. Луи-Жан, иди на крышу и убери эту веревку. Или нет, не ходи, а то еще свалишься. Иди лучше лестницу затащи в конюшню.

Луи послушно пошел выполнять новое задание.

— Да не сворачивай никуда! — крикнула вслед Шарлотта и обеспокоенно покачала головой. — Что же с этой веревкой-то?

Фехтовальщица, недолго думая, обрезала веревку дагой и отдала Шарлотте.

— Возьми. В хозяйстве пригодится.

— А зачем эти дети пришли к вам, сударыня? — спросила та.

— Я привела их накормить.

— Беднякам дает бесплатные обеды госпожа Клементина, а сюда не надо приваживать.

— Что за Клементина?

— Дочь барона де Лавуа. Говорят, она была влюблена в короля, но когда его женили, дала обет безбрачия и теперь помогает бедным. Я позову Гретту. Она приберет здесь. Отдайте ей вашу порванную одежду. К утру она все поправит. На ночь у двери ляжет Луи-Жан. Если что начнется, обязательно поднимите шум, госпожа. Все-таки вас знает сестра короля, и эта банда может ответить за свои шуточки, вот только вы…

— Что «я»?

— Как бы граф не подал иск в суд. На вашем месте я бы уехала, госпожа.

— Не дождутся!

— Утром я разузнаю, что там, — пообещала Шарлотта и качнула головой. — Ох, как вы отхватили пол уха этому де Жуа! Ей богу, такого у нас еще не было.

Последние штрихи

Утром, памятуя события прошедшего вечера, фехтовальщица подспудно ждала их продолжения, но суета начавшегося дня была мирной. Внизу бойко командовала Шарлотта, стучали каблуки постояльцев, спускающихся к трапезе, за окном поскрипывали колесами экипажи и покрикивали хозяйки близлежащих домов. Их волновало все то же — дети, мужья и цены.

Оставшись временно без платья и нижней сорочки, Женька расхаживала по комнате в корсете и панталонах, которые по понятиям своего времени считать нижней одеждой не могла. Корсет был похож на обыкновенный, только тугой топ, а панталоны на летние бриджи, разве что одетые на голое тело, поэтому, когда в комнату зашел Эжен, девушка не смутилась и не сделала ни малейшей попытки прикрыться. Одетый тоже более чем вольно, то есть, в плохо застегнутые штаны и по пояс голый, нормандец попивал что-то из кружки, которую держал в руках, и улыбался.

— Отменная ночь! — сказал он. — Эта Шарлотта просто ягодка! А вы как спали, госпожа?

— Я? Тоже великолепно.

— Какая вы крепенькая, однако.

Эжен подошел ближе.

— Что у вас за повязка на руке? — спросил он.

— Дурак один стрелял.

— Так вас могли и убить!

— Могли.

— Хотите вина?

— Не хочу.

— А меня?

Нормандец поставил кружку на стол и притянул девушку к себе.

— Ты что?.. — уперлась в его голую грудь фехтовальщица, но, словно получив, не рассчитанный на них заряд, «клеммы» ладоней сдвинулись и поползли.

Не чувствуя больше сопротивления, Эжен прижал девушку собой… Его губы были нагловаты и пахли вином…

— Я сейчас закрою дверь, — шепнул он, но Женька остановила его.

— Не нужно.

— Почему? Никто не узнает, если ты не захочешь.

И нормандец опять поцеловал ее в смягчившийся податливый рот.

— Нет, не нужно, — окончательно решила девушка, сама плохо понимая, почему она отказывается.

Дверь, в самом деле, можно было закрыть, отцовские запреты остались в другой жизни, и Эжен ей нравился, однако что-то было не то и чего-то не хватало, какого-то последнего довода. Женька не сильно, но решительно оттолкнула парня от себя и отошла.

— А, я понял, — усмехнулся он. — Я ведь сын сапожника, солдат, а не граф какой-нибудь!

— Ты дурак! Граф был вчера.

— Вчера? Ну и что? Было весело?

— Еще как! Я отрезала ему пол уха и выкинула в окно.

— В окно?.. Пол уха?.. Врешь!

— Спроси у Шарлотты. Она все видела. Еще под кроватью лежит его оружие — шпага и дага. Теперь они мои.

Эжен вынул оружие из-под кровати и присвистнул.

— Вот чертова невеста!.. Отличные вещички!.. А зачем тебе оружие?

— Подарю брату. Он скоро приедет в Париж и будет заниматься фехтованием.

Эжена история с де Жуа невероятно развеселила. Он как будто даже забыл, зачем пришел.

— Де Жуа? — все переспрашивал он. — Вот наехал! Ухо! Надо будет рассказать де Санду!

— Э, ты не очень-то болтай! Шарлотта сказала, что граф может в суд подать.