Читаем Феномен Норбекова полностью

Ну а стремление пережить сильные ощущения еще не раз потом давало себя знать. Однажды я даже собрался поступать в пожарную команду, но увидел башенный кран. «Вот это да!» — подумал я. Работать на такой верхотуре, одному в маленькой кабинке... Выучился на крановщика и уехал в Сибирь на одну из молодежных строек. Хорошо, между прочим, работал. Сваи ставил, плиты подавал с ювелирной точностью.

А дураков-то у нас, извините, везде хватает — им что стройка, что не стройка... В общем, в один прекрасный день чувствую: сносит мой кран ветром. «Ну, — думаю, — если сейчас упадет, то стрелой как раз пробьет столярный цех. А там люди работают». Я кричу ребятам из бригады, чтобы они мне поставили «захват». (Сам полез на противовес, стал «стрелу» поворачивать — да еще вручную пришлось: механизм не срабатывал.) Они и поставили — только надо было сзади, чтоб меня затормозить, а они поставили спереди. Ну и едва кран вперед покатился, он, родимый, споткнулся о «захват», начал падать. Представляете себе башенный кран? И где там я?

Все, что я мог, — это перебраться на лестницу, залечь там и покрепче в железки вцепиться. Падаю вместе с краном, а сам думаю: «Неужели разобьюсь? ». Что удивительно — ни одного синяка, ни одной царапины у меня потом не было! Может, ватник спас? А с другой стороны, если б я тогда погиб, кто бы за меня пережил остальные чрезвычайные ситуации? Я даже не испугался, только зол был страшно. Как пыль снежная осела (дело было зимой), выбрался я; гляжу — кабина всмятку, а у крана вся бригада выстроились: мастер, прораб, электрики... Я руки в боки и говорю: «Ну, и какой... “захват” сзади ставит?!». А они мне в ответ как разулыбаются... «Им еще и смешно!» — говорю. И пошел в подсобку, греться.

Да... я и тонул раз восемь, и горел, и угорал у печки — меня потом водичкой горячей отливали. Но такое со многими случается. А с башенным краном падают только избранные!

«Господи! — подумал я, открыв утром глаза. — И приснится же...»

1 сентября. День знаний

Всех поздравляю с началом нового учебного года! Взялся тут пересказывать Малышу и фрекен Боку свою любимую лекцию МСН. Она называется «Экскурсия в дурдом». Полностью-то ее, конечно, пересказать невозможно, можно лишь в основном поделиться впечатлениями. Ну это такое расширение сознания, что прямо в голове не укладывается! МСН в начале даже специально предупреждает, что если кто по ходу дела подумает, что, мол, учитель сошел с ума, то он не обидится.

Ну, вот, например. Вы знаете, конечно, что мы живем так непрактично, что мозг свой эксплуатируем только на десять процентов? Остальными девяноста процентами его возможностей попросту не умеем пользоваться. А ведь в результате мы многим обделены. Скажем, у нас нет еще десяти органов чувств, которыми мы потенциально могли бы обладать. Не знаю, как их назвать, потому как не знаю, что это за чувства. Допустим, крюнгукель, чтобы с его помощью крюнгукать, или кларсель, чтобы кларсекать.

Правда, обидно?

Уж не говорю, что мы не видим и потому не знаем и половины существующего вокруг нас! Ведь представления об окружающем мире формируются за счет информации, поступающей к нам через органы чувств. В результате наш предел восприятия — три пространственные координаты и одна временная. И мы подсознательно стремимся все то новое, с чем приходится сталкиваться, свести к закономерностям нашего четырехмерного континуума «пространство — время». А между тем есть основания предполагать, что этим все многообразие форм существования материи не исчерпывается. Догадки насчет пятого измерения начали строить еще в XIX веке, в основном физики. Но кто сказал, что измерений только пять?

Люди знающие считают, что пространство многомерно вообще. «Любая система высшего измерения может содержать бесчисленное множество независимо существующих систем низшего измерения, — пишет, к примеру, ученый Ю. А. Фомин (но это уже не из лекции). — Исходя из этого постулата можно предположить, что четырехмерная система может содержать бесчисленное множество независимо существующих трехмерных систем или, в нашем представлении, миров». А пятимерные системы, шестимерные и так далее? Дух захватывает, когда подумаешь, сколько вокруг всего, чего мы не видим!..

Своим рассказом я неожиданно расстроил Малыша. Он теперь сидит и сокрушается, что не может покрюнгукать, а ему так хотелось бы!

А фрекен Бок, которого ничем не проймешь, никакой романтикой новых открытий, послушал про параллельные миры и говорит:

— А вот куда все время пропадают сигареты?

Тут, конечно, и Малыш вставил свои три копейки:

— И пряники, — говорит. — Хорошо помню, что пару месяцев назад у нас появились пряники с джемом, а потом мгновенно куда-то делись. Небось, тоже оттуда кто-то спер.

Вот вам и все расширение сознания!

Пряники съел я, но Малышу об этом знать необязательно. А сигареты здесь, правда, пропадают.

12 сентября. Тарелки, тарелки...

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное