По словам В. Пьецуха, «многого можно достичь, если просто-напросто объяснить людям, что гадить ближнему – занятие трудоемкое и частенько себе дороже, а не гадить выгодно, весело и легко». Как могу и я стараюсь показать, что самозванство – «гадить» и «себе дороже». Но кто ближние – родственники? дети? соплеменники? коллеги? братья по разуму? жители Земли? все живое? космос? И кто – я – гадящий или нет? И что значит гадить – где добро и где зло и кто их различит?
В большом спросе личность. Не гениальная, а столь дефицитное самосостояние и самобытие, терпеливо-достойное. И ее поступки – неизбежно творчество. И творчество – поступки. Как писал В. Шаламов о новой ангажированности нового искусства: «… Само событие, бой, а не его описание. То есть документ, прямое участие автора в событиях жизни. Проза, переживаемая как документ. Эффект присутствия, подлинность только в документе. Письма – выше надуманной прозы»[155]
. Так с болью и с кровью возвращается и утверждается упоминавшаяся традиция – оборвавшая Пушкина, заведшая в тупик – Толстого, полнозвучно заявленная Розановым, и вывалившаяся в наши дни глыбой Солженицына.Самотворение самого себя, собственной осмысленной для себя жизнью на пользу или уж хотя бы – не во вред – другим. Этакий живой автопортрет – не в духе «учительского стояния» – «Пророк» А. С. Пушкина, автопортреты С. Дали – исповедательность для других, позиция гуру или рабби. А в плане исповедательного видения самого себя, поиска пути к миру – людям и космосу.
Единство личностного бытия предстает единством сюжета трагедии, а сама личность – творцом, лепящим и чеканящим свою собственную жизнь, вплетаясь в ткань бытия. Кенотипичность творчества как творения новообразов бытия смыкается с кенозисом иночества – иномирности, святости. Честный не совершает честных поступков, а честен, творец не заметен, святой сакрален, сокрыт.
– Творчество – сердцевина свободы и ее отношения к бытию, поэтому вопрос о природе и качестве творчества – ключ к пониманию самозванства и возможности его обкладывания прокладками нравственности;
– Творчество кенотипично, оно есть пророчество нового бытия, обнаруживаемого в своем сердце;
– Но творчество, артикулированное вовне, как творение культуры убивает человека, обездушивает свободу
– Творческая гениальность – не техническое бытие, а космическая укорененность в бытии, связь с ним;
– Авангардизм – самоценность творчества ответствен и оправдан, если направлен на самого себя, будучи направлен вовне он становится самозванством;
– Не навязанность, необязательность, ненеобходимость другим и даже сокрытость, найти себя, свой дом души и быть – вот и творчество: от бытия к бытию;
– Альтернатива – невменяемое существование, то есть самозванство.
V. Самозванство и святость
«Словеса мутна» и чистое сердце
Преодоление, изживание самозванства есть путь нравственного совершенствования, укорененного в бытии строения души, путь чистого сердца. Самоустранение и самосовершенствование – противопоставляют просветленного другим людям? Или раскрывают ему всю глубину связи с ними и зависимости от них? Опыт нравственного устроения души и праведной жизни выстрадан человечеством как путь добра и святости. Граница между самозванством и святостью – высшая точка нравственного противостояния. И одновременно – наиболее резкое и окончательное разграничение добра и зла в точке их взаимоперехода и взаимопроникновения.
Абдусалам Абдулкеримович Гусейнов , Абдусалам Гусейнов , Бенедикт Барух Спиноза , Бенедикт Спиноза , Константин Станиславский , Рубен Грантович Апресян
Философия / Прочее / Учебники и пособия / Учебники / Прочая документальная литература / Зарубежная классика / Образование и наука / Словари и Энциклопедии