Финансист

"Oh, Mr. Cowperwood, how do you do?" she exclaimed, coming forward and holding out her hand as her father went on upstairs.	- А, мистер Каупервуд, как поживаете? -воскликнула она, протягивая ему руку, меж тем как ее отец продолжал подниматься по лестнице.
She was delaying him deliberately in order to have a word with him and this bold acting was for the benefit of the others.	Она старалась задержать Фрэнка, чтобы перекинуться с ним несколькими словами, и ее развязно-небрежная манера обращения предназначалась для окружающих.
"What's the trouble, honey?" she whispered, as soon as her father was out of hearing.	- Что случилось, дорогой? - прошептала она, когда отец уже был на верхней площадке.
"You look worried."	- У тебя озабоченный вид.
"Nothing much, I hope, sweet," he said.	- Надеюсь, ничего страшного, девочка, - отвечал он.
"Chicago is burning up and there's going to be trouble to-morrow.	- Чикаго горит, и завтра здесь поднимется невероятная суматоха.
I have to talk to your father."	Мне нужно поговорить с твоим отцом.
She had time only for a sympathetic, distressed "Oh," before he withdrew his hand and followed Butler upstairs.	Она успела только произнести сочувственное и испуганное "ой!", а Каупервуд, высвободив руку, последовал за ее отцом.
She squeezed his arm, and went through the reception-room to the parlor.	Еще раз сжав его локоть, Эйлин прошла в гостиную.
She sat down, thinking, for never before had she seen Cowperwood's face wearing such an expression of stern, disturbed calculation.	Там она села и погрузилась в раздумье, ибо никогда еще не видела на лице Каупервуда столь сосредоточенно-сурового выражения.
It was placid, like fine, white wax, and quite as cold; and those deep, vague, inscrutable eyes!	Спокойное лицо, словно вылепленное из воска, и холодное, как воск, глаза глубокие, проницательные, непостижимые!..
So Chicago was burning.	Чикаго горит!
What would happen to him?	Какое это имеет к нему отношение?
Was he very much involved?	При чем здесь Фрэнк?
He had never told her in detail of his affairs. She would not have understood fully any more than would have Mrs. Cowperwood.	Он никогда не посвящал ее в свои дела: она поняла бы в них не больше, чем миссис Каупервуд.
But she was worried, nevertheless, because it was her Frank, and because she was bound to him by what to her seemed indissoluble ties.	Но тем не менее тревога охватила ее; ведь все это, видимо, касалось Фрэнка, с которым она была связана, по ее мнению, неразрывными узами.
Literature, outside of the masters, has given us but one idea of the mistress, the subtle, calculating siren who delights to prey on the souls of men.	Литература, если не говорить о классиках, дает нам представление только об одном типе любовницы: лукавой, расчетливой искусительнице, чье главное наслаждение -завлекать в свои сети мужчин.
The journalism and the moral pamphleteering of the time seem to foster it with almost partisan zeal.	Журналисты и авторы современных брошюр по вопросам морали с необычайным рвением поддерживают ту же версию.