Финансист

Cowperwood's attitude toward his mother in this final hour was about as tender and sympathetic as any he could maintain in this world.	С матерью Каупервуд в этот последний час был так нежен и предупредителен, как только может быть любящий сын.
He understood quite clearly the ramifications of her interests, and how she was suffering for him and all the others concerned.	Он прекрасно понимал ограниченность ее интересов и то, как она страдала за него, за всю семью.
He had not forgotten her sympathetic care of him in his youth; and if he could have done anything to have spared her this unhappy breakdown of her fortunes in her old age, he would have done so.	Он никогда не забывал ее теплой заботы о нем в детстве и готов был на что угодно, лишь бы избавить ее от этого страшного несчастья на старости лет.
There was no use crying over spilled milk.	Но сделанного не воротишь!
It was impossible at times for him not to feel intensely in moments of success or failure; but the proper thing to do was to bear up, not to show it, to talk little and go your way with an air not so much of resignation as of self-sufficiency, to whatever was awaiting you.	Временами нервы его были натянуты до крайности, как это всегда бывает с человеком в минуты удачи или крушения надежд; но он твердо помнил о необходимости держать себя в руках, не показывать, что творится в его душе, поменьше говорить и идти своим путем, не смиренно, но уверенно навстречу тому, что ждало его впереди.
That was his attitude on this morning, and that was what he expected from those around him-almost compelled, in fact, by his own attitude.	Так именно и держал себя Каупервуд в это последнее утро, ожидая - и не напрасно, - что его пример благотворно подействует на всю семью.
"Well, mother," he said, genially, at the last moment-he would not let her nor his wife nor his sister come to court, maintaining that it would make not the least difference to him and would only harrow their own feelings uselessly-"I'm going now.	- Итак, мама, - ласково произнес он вставая (он не позволил сопровождать себя ни матери, ни жене, ни сестре, ибо ему это не принесло бы никакой пользы, а на них повлияло бы удручающе), - мне пора!
Don't worry. Keep up your spirits."	Не тревожься и не падай духом!
He slipped his arm around his mother's waist, and she gave him a long, unrestrained, despairing embrace and kiss.	Он обнял ее, а она долго с нежностью и отчаянием целовала сына.
"Go on, Frank," she said, choking, when she let him go-	- Ступай, Фрэнк! - с трудом произнесла мать, задыхаясь, и наконец выпустила его из объятий.
"God bless you. I'll pray for you."	- Я буку молиться за тебя.
He paid no further attention to her. He didn't dare.	Он тотчас же отошел от нее, боясь длить эти мгновения.
"Good-by, Lillian," he said to his wife, pleasantly, kindly.	- Прощай, Лилиан, - мягко и дружелюбно обратился он к жене.
"I'll be back in a few days, I think.	- Я, вероятно, еще вернусь через несколько дней.
I'll be coming out to attend some of these court proceedings."	Меня отпустят в суд для разбора кое-каких дел.
To his sister he said:	Сестре Фрэнк сказал:
"Good-by, Anna.	- Прощай, Анна.
Don't let the others get too down-hearted."	Не позволяй им слишком убиваться.