Финансист

There were no windows in the corridors, only narrow slits of skylights, three and one-half feet long by perhaps eight inches wide, let in the roof; and the ground-floor cells were accompanied in some instances by a small yard ten by sixteen-the same size as the cells proper-which was surrounded by a high brick wall in every instance.	Вместо окон там были лишь узенькие просветы под самым потолком длиной не больше трех с половиной футов и шириной дюймов в восемь. При некоторых камерах нижнего этажа были устроены крохотные дворики - десять на шестнадцать футов, то есть размером не превышающие самих камер и, в свою очередь, обнесенные высокими кирпичными стенами.
The cells and floors and roofs were made of stone, and the corridors, which were only ten feet wide between the cells, and in the case of the single-story portion only fifteen feet high, were paved with stone.	Стены камер, полы и крыши - все было из камня; камнем были выложены и коридоры, имевшие лишь десять футов в ширину, и одноэтажные галереи, достигавшие в вышину пятнадцати футов.
If you stood in the central room, or rotunda, and looked down the long stretches which departed from you in every direction, you had a sense of narrowness and confinement not compatible with their length.	Тому, кто из центрального помещения, так называемой ротонды, смотрел на расходящиеся длинные корпуса, все казалось несоразмерно узким и сдавленным.
The iron doors, with their outer accompaniment of solid wooden ones, the latter used at times to shut the prisoner from all sight and sound, were grim and unpleasing to behold.	Железные двери, - перед ними имелись еще массивные деревянные, для того чтобы в случае надобности совершенно изолировать заключенных, - производили тяжелое, гнетущее впечатление.
The halls were light enough, being whitewashed frequently and set with the narrow skylights, which were closed with frosted glass in winter; but they were, as are all such matter-of-fact arrangements for incarceration, bare-wearisome to look upon.	Света в помещениях было в общем достаточно, так как стены часто белили, а узкие отверстия в крыше застекляли на зиму матовым стеклом, но все было так голо, так утомительно для глаз, как это бывает только в местах заключения с их скупым и чисто утилитарным оборудованием.
Life enough there was in all conscience, seeing that there were four hundred prisoners here at that time, and that nearly every cell was occupied; but it was a life of which no one individual was essentially aware as a spectacle. He was of it; but he was not.	В этих стенах несомненно шла жизнь - тюрьма насчитывала в то время четыреста заключенных, и почти все камеры были заняты. Но никто из арестованных этой жизни не видел и не ощущал. Здесь люди жили и в то же время не жили.
Some of the prisoners, after long service, were used as "trusties" or "runners," as they were locally called; but not many.	Кое-кого из заключенных после долгих лет пребывания в тюрьме назначали "старостами", но таких было немного.
There was a bakery, a machine-shop, a carpenter-shop, a store-room, a flour-mill, and a series of gardens, or truck patches; but the manipulation of these did not require the services of a large number.	В тюрьме имелись: пекарня, механическая и столярная мастерские, кладовая, мельница и огороды, но для обслуживания всех этих заведений требовалось очень мало людей.
The prison proper dated from 1822, and it had grown, wing by wing, until its present considerable size had been reached.	Тюрьма, построенная в 1822 году, постепенно разрасталась, корпус за корпусом, пока не достигла своих нынешних, весьма внушительных, размеров.
Its population consisted of individuals of all degrees of intelligence and crime, from murderers to minor practitioners of larceny.	Обитатели ее были разнообразны как по своему умственному развитию, так и по совершенным преступлениям - от мелкой кражи до убийства.