Читаем Форма реальности. Скрытая геометрия стратегии, информации, общества, биологии и всего остального полностью

Предупреждение: протокол Дорфмана для выявления сифилиса в реальности никогда не использовался. Дорфман даже работал не в армии: он трудился в Управлении по контролю над ценами, когда вместе с Дэвидом Розенблаттом, которого призвали на службу и провели тест с помощью реакции Вассермана, вынашивал идею группового тестирования на сифилис. Однако оказалось, что на практике она не работает: разбавление образцов[395] слишком затруднило обнаружение следов антител.

Коронавирус – совсем другое дело. Тест полимеразной цепной реакции, который обнаруживает этот вирус, значительно усиливает даже крошечный след вирусной РНК. Это делает групповое тестирование целесообразным, а в случаях низкой распространенности заболевания и нехватки специалистов и оборудования – весьма привлекательным.

Такое тестирование проводилось в больницах Германии[396] и Хайфы, а одна лаборатория в Небраске[397] протестировала 1300 проб в неделю, группируя их по пять, что, как сообщалось, вдвое сократило общее количество требуемых тестов. Ухань – город в центральном Китае

[398], где началась пандемия, – использовал объединенные выборки для тестирования 10 миллионов человек за считаные дни.

Специалисты, действительно не понаслышке знакомые с групповым тестированием, – это ветеринары, которым приходится быстро и точно выявлять небольшие вспышки заболеваний в крупных плотных группах домашних животных. Иногда они оценивают сотни образцов с помощью одного-единственного теста. Один мой знакомый ветеринар-микробиолог сказал мне, что не видит причин, по которым их протоколы нельзя использовать для быстрой проверки людей на коронавирус, хотя какую-то часть процедур придется менять. «Нельзя посадить тысячу человек на ленту конвейера и ректально проверять каждого по мере прохождения», – заметил он (как мне показалось, с некоторым сожалением).

ГУДИ, ГУДИ, МАШИНА

Итак, теперь мы полностью готовы приступить к теории событий Росса и Хадсон применительно к распространению пандемии. И начнем с придумывания некоторых чисел. (Настоящий эпидемиолог оценивал бы их как можно точнее. По мере распространения пандемии и расширения знаний о динамике болезни такая процедура все больше будет отличаться от «придумывания чисел».) Предположим, что в первый день наших попыток построить график распространения вируса заражено 10 000 человек из миллионного населения нашего штата, а оставшиеся 99 % населения по-прежнему восприимчивы к инфекции, то есть уязвимы. Таким образом:

уязвимы (день 1) = 990 000;

инфицированы (день 1) = 10 000.

Если я раз за разом буду набирать слова уязвимый и инфицированный, то они примелькаются и утратят свое значение, так что для краткости переключимся на буквы У и И: У(день 1) = 990 000, И(день 1) = 10 000.

Ежедневно заражаются новые люди. Допустим, каждый инфицированный в среднем кашляет на кого-то раз в пять дней, то есть получается 0,2 человека в день. Вероятность того, что тот, на кого кашлянули, восприимчив к инфекции, – это доля уязвимого населения штата, то есть У / 1 000 000. Поэтому ожидаемое количество новых инфекций составляет 0,2 × И × У / 1 000 000.

Каждое новое заражение уменьшает количество уязвимых людей:

У(завтра) = У(сегодня) – 0,2 × И(сегодня) × У(сегодня) / 1 000 000

и увеличивает число инфицированных:

И(завтра) = И(сегодня) + 0,2 × И(сегодня) × У(сегодня) / 1 000 000.

Однако мы еще не закончили, потому что – к счастью! – люди поправляются. Надо придумать еще одно число. Предположим, период заразности длится 10 дней, так что в любой день каждый десятый из зараженных выздоравливает. (Это означает, что каждый инфицированный человек за 10 дней заразит примерно двух человек; таким образом, R

0 = 2). Тогда в действительности мы имеем:

И(завтра) = И(сегодня) + 0,2 × И(сегодня) × У(сегодня) / 1 000 000 – 0,1 × И(сегодня).

Такого рода соотношение называют разностным уравнением, поскольку оно сообщает нам разницу между ситуацией сегодня и завтра. Возможность вычислять эту разницу каждый день позволяет прогнозировать пандемию настолько далеко вперед, насколько мы посчитаем нужным. Вы должны представить этот кусок алгебры в виде какой-то машины, в идеале – со множеством мигающих лампочек и ревущим звуком. Вы помещаете сегодняшнюю ситуацию в машину, она ее прокручивает – и вы получаете ситуацию на завтра. Затем вы берете ее, снова запихиваете в машину, и она выдает ситуацию на послезавтра и так далее.

На второй день число новых инфицированных равно:

0,2 × И(день 1) × У(день 1) / 1 000 000 = 0,2 × 10 000 × 990 000 / 1 000 000 = 1980,

и поэтому

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека фонда «Эволюция»

Происхождение жизни. От туманности до клетки
Происхождение жизни. От туманности до клетки

Поражаясь красоте и многообразию окружающего мира, люди на протяжении веков гадали: как он появился? Каким образом сформировались планеты, на одной из которых зародилась жизнь? Почему земная жизнь основана на углероде и использует четыре типа звеньев в ДНК? Где во Вселенной стоит искать другие формы жизни, и чем они могут отличаться от нас? В этой книге собраны самые свежие ответы науки на эти вопросы. И хотя на переднем крае науки не всегда есть простые пути, автор честно постарался сделать все возможное, чтобы книга была понятна читателям, далеким от биологии. Он логично и четко формулирует свои идеи и с увлечением рассказывает о том, каким образом из космической пыли и метеоритов через горячие источники у подножия вулканов возникла живая клетка, чтобы заселить и преобразить всю планету.

Михаил Александрович Никитин

Научная литература
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием

"Ни кошелька, ни жизни" Саймона Сингха и Эдзарда Эрнста – правдивый, непредвзятый и увлекательный рассказ о нетрадиционной медицине. Основная часть книги посвящена четырем самым популярным ее направлениям – акупунктуре, гомеопатии, хиропрактике и траволечению, а в приложении кратко обсуждаются еще свыше тридцати. Авторы с самого начала разъясняют, что представляет собой научный подход и как с его помощью определяют истину, а затем, опираясь на результаты многочисленных научных исследований, страница за страницей приподнимают завесу тайны, скрывающую неутешительную правду о нетрадиционной медицине. Они разбираются, какие из ее методов действенны и безвредны, а какие бесполезны и опасны. Анализируя, почему во всем мире так широко распространены методы лечения, не доказавшие своей эффективности, они отвечают не только на вездесущий вопрос "Кто виноват?", но и на важнейший вопрос "Что делать?".

Саймон Сингх , Эрдзард Эрнст

Домоводство / Научпоп / Документальное
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература

Похожие книги

Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное