Франсуа Вийон

На базе Священного писания выросла целая ветвь литературы, оказывавшая влияние на литургию. Николя де Байе, будучи человеком, интересовавшимся разного рода теологическими спекуляциями, имел в личной библиотеке для углубления своей веры два десятка книг: от трактата Боэция о Троице до антологии сочинений Августина Блаженного. К этой ветви добавлялась еще назидательная литература. "Письма" и "Утешения" святого Бернара, трактат "Сокрушение сердца" святого Иоанна Златоуста, "Послание о таинствах" святого Киприана. "Толкование" Беда, посвященное книге Иова, "История бедствий" Поля Ороза, трактат "О жизни и нравах" святого Ансельма Кентерберийского - все это служило для того, чтобы осмысливать и толковать основополагающие тексты и традиционные формулы веры. Даже Фокамберг, значительно в меньшей степени являвшийся теологом, чем его предшественник на посту секретаря, и то имел в своей библиотеке трактаты парижского епископа Гийома Овернского, авторитетного автора XIII века, трактат которого "О мире" синтезировал все теологические знания своего времени, тогда как в его же книге "О добродетелях" просто и гармонично излагалась моральная теология. Байе шел гораздо дальше: у него имелись письма Абеляра, "Сумма против язычников" Фомы Аквинского, а главное, ключевые для всей схоластики "Сентенции" Петра Ломбардского. Он был весьма начитанным богословом и располагал даже комментарием мендского епископа Гийома Дюрана к "Сентенциям" Петра Ломбардского.

Читал ли Вийон эти классические книги? Слышал ли он хотя бы названия этих трудов, являвшихся основными источниками как литургических, так и университетских проповедей? Во всяком случае ссылался на них магистр искусств Франсуа де Монкорбье не часто. Например, однажды он упомянул про повара Макера, способного сварить целиком, "со всеми его волосами", самого дьявола, но это еще не значит, что "мученичество святого Бахуса", где фигурирует некий повар Макарий, принадлежало к числу его излюбленных чтений. В школярском мире Макером могли окрестить повара любой харчевни. Для этого достаточно было, чтобы когда-нибудь хоть один какой-то школяр прочитал то самое "Мученичество".

Если не считать нескольких аллюзий, религиозная культура Вийона выглядит не очень богатой. Ему известно, что Соломон из-за любви к женщинам стал идолопоклонником и что филистимляне выкололи Самсону глаза. Наука весьма скудная, причем почерпнутая из назидательных примеров. Имена, образы - и ничего больше.

Влюбленного глупее нету:

Рабом любви был Соломон,

Самсон от чувств невзвидел света... 1

1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 62. Перевод Ф. Мендельсона.

В тех библиотеках находились и книги античных философов. Правда, большинство текстов было представлено в сокращенном виде, и среди них выделялся свод наиболее необходимых для человека средневековья знаний "Брак филологии и Меркурия" Мартиануса Капеллы, своеобразный синтез интеллектуальных конструкций, создававшихся с V века, в том числе и того, что было написано Кассиодором в VI веке или Алкуином в VIII веке. Попадались на тех библиотечных полках и кое-какие фундаментальные тексты в русле платоновской логики, в частности "Грамматика" Присциана, "Риторика" Цицерона, равно как и разного рода компиляции, благодаря которым магистры схоластики имели под рукой античную мысль, сведенную к нескольким формулам; таков был "Поликратикус" Иоанна Солсберийского, краткое изложение политической экономии.

Некоторые из античных авторов были представлены в оригинале. Клирики читали Сенеку, Цицерона и Ювенала. Читали они даже Лукреция, а еще больше Овидия, чья "Наука любви" среди грамотеев пользовалась популярностью, чьи "Письма с Понта" читались от случая к случаю и чьи "Фасты" имелись в библиотеке Николя де Байе. Вергилий с его "Энеидой" присутствовал повсюду. Встречались также Теренций, "Сон Сципиона" Макробия, "Утешения философией" Боэция.

Творчество Аристотеля было представлено достаточно широко, начиная с "Риторики" и кончая питавшими и обновлявшими средневековую мысль "Политикой" и "Никомаховой этикой", известными тогда в латинских переводах, а также во французских переводах епископа Николя Орема, одного из самых незаурядных советников Карла V. Николя де Байе, человек любознательный и имевший возможность покупать книги, был обладателем и такой книги, как "О правлении князей", сочиненной в свое время епископом Буржским Жилем Колонной, одним из наставников и советников Филиппа Красивого, сочиненной, дабы восславить политику разумной середины и правление мудрых людей. Располагал он также и "Письмами" Пьера де Виня, одного из политических советников императора Фридриха II.