Франсуа Вийон

А в глазах горит любовь 1.

1 Перевод Ю. Стефанова.

У Праздной Дамы в старости на подбородке появилась ямочка, а у Прекрасной Оружейницы он раздвоился. В молодости у одной нос был "хорош и прям", у другой - "красивый нос прямой". Лоррис изобразил "яркий цветом ротик", а Вийон снабдил портрет "губ алой красотой".

Вийон читал "Роман о Розе" и перечитывал. Он знал из него целые отрывки. И заимствовал целые фразы. "Крепко в зубах узду держи" превратилось в "В зубах узда - рысь ретива". Можно было бы процитировать сотню подобных примеров. Человек средневековья в отличие от нас отнюдь не приравнивал заимствования к плагиату. Вся тогдашняя система образования покоилась на чтении и копировании, а не на оригинальности мысли. В той мыслительной системе, где принцип авторитетности оправдывал любые диалектические ходы, взять у другого означало воздать ему почести и построить новое выражение на уже признанном мнении.

А "Роман о Розе" как раз и был суммой общепризнанных знаний. Гийом де Лоррис и сменивший его Жан де Мён, два живших в XIII веке клирика, развили в этом романе все темы усвоенной за десять веков христианства платоновской философии. Начинается роман с большого трактата о куртуазности, являющегося собственным сочинением Гийома де Лорриса, современника Людовика VIII, a затем следует обширная панорама схоластической философии, вобравшей в себя и взгляды принадлежавших к белому духовенству преподавателей молодого Парижского университета, и умонастроения наслушавшихся церковных проповедей буржуа. Что же касается части, написанной Жаном де Мёном, современником Филиппа III, то она тоже является памятником клерикальной мысли - это видно хотя бы по тому, какая роль отводится автором женщине, - но мысли, преднамеренно оторванной от прежних авторитетов и от доктринальной иерархии. В этой философской системе "Романа о Розе" человек предстает скорее как действующее лицо в обществе, нежели как божье подобие в мироздании. Произведение является также - являлось для не очень отчетливо воспринимавших его новизну читателей XV века - реестром символов и аллегорий. Этот роман выглядит целостной языковой системой. Взяв у Мартиануса Капеллы идею и темы, авторы романа придали им определенность и законченность.

Во многих отношениях Жан де Мён предвосхитил возрожденческий гуманизм. Конечно, нарисованное им естественное общество, моделью для которого послужил вергилиевский золотой век, обязано некоторыми своими чертами мощному направлению эгалитаристской мысли, породившему с одной стороны францисканское течение, а с другой - антиклерикальные, анархистские устремления Иоахима Флора и его последователей "духовников". И все же Жан де Мён создал такую схему божественного творения, где человек ценен не только по занимаемому им в Граде Божием месту, а и сам по себе.

Именно в "Романе о Розе" черпали чаще всего современники Вийона внешние атрибуты своей классической культуры, равно как и внешнее подобие глубины мысли. Неизменный успех романа стимулировал даже самые невероятные мероприятия: через несколько лет после появления "Большого завещания" преподаватель риторики и официальный летописец Жан Молине взял и сделал прозаический пересказ текста Жана де Мёна. Так что у Вийона, бравшего все ему необходимое в "Романе о Розе", не было никаких оснований испытывать по этому поводу угрызения совести. Он, как, впрочем, и все его современники, был обязан роману прежде всего своей мифологией, отзвуки которой постоянно слышались в беседах на левом берегу Сены. Кто делал заимствования из "Романа"? И кто делал заимствования у заимствующих?

Послушаем Жана де Мёна:

Ведь сладкий стих порой несносен...

Рютбёф, его современник, ему вторил:

Твердят, что сладкий стих несносен...

Анонимный автор в конце XIV века снова вернулся к этой мысли, использовав ту же формулу:

Твердят нам, сладкий стих несносен...

А затем ею воспользовался и Вийон, изменив лишь грамматическую конструкцию:

Чем слаще стих - тем он несносней... 1

Надо сказать, что поэт и не скрывал своих заимствований и охотно вручал кесарю кесарево... Не считая нужным давать отсылки по поводу каждой цитаты, порой, однако, когда ему нужно было опереться на авторитетное мнение, он цитировал почти дословно и называл источник. Например, Жан де Мён писал:

Многое юным сердцам в юности пылкой простится,

Если Господь им дает к старости остепениться.

Сколь же блаженнее тот, кто не сумел возгордиться,

Кто от младенческих лет к зрелости сердцем стремится! 1

1 Перевод Ю. Стефанова.

Вийон несколько изменил смысл высказывания. Он отказался суммировать добродетели юности и зрелого возраста. Первый постулат остался: помня о старости, нужно прощать молодости. Однако за этим следует собственная вийоновская мысль о том, что его преследователи хотят помешать ему дожить до старости.

Как мудро нас учил "Роман

О Розе"! Помню, там, в начале,

Завет нам был прекрасный дан:

"Чтоб люди молодость прощали,

Жалели старость..." Но едва ли

Враги мои считались с ним:

Меня всегда и всюду гнали,

Страданьям радуясь моим 1.