Фуку

Им стали торговать те, кто его убил.На Puente de los Suspiros —на Мосту Вздохов —я,      как призрак мой собственный, выроснад побулькиваньем водостоков.Здесь ночами давно не вздыхают.Вздохи прежние                           издыхают.Нож за каждою пальмою брезжит.Легче призраком быть —                                          не прирежут.В прежней жизни                               и в прежней эпохес моей прежней,                            почти любимой,здесь когда-то чужие вздохимы подслушивали над Лимой.И мы тоже вздыхали,                                        тоженесмущённо и невиновато,и вселенная вся                              по коже

растекалась голубовато.И вздыхали со скрипом,                                             тугодаже спящие автомобили…Понимали мы вздохи друг друга,ну а это и значит —                                     любили.Никакая не чегеваристка,вздохом втягивая пространство,ты в любви не боялась риска —это было твоё партизанство.Словно вздох,                         ты исчезла, Ракель.Твоё древнее имя из Библии,как болота Боливии гиблые,засосала вселенская цвель.Сам я сбился с пути,                                   полусбылся.Как Раскольников,                                сумрачно тих,я вернулся на место убийстванаших вздохов —                                твоих

                                          и моих.Я не с той,                  и со мною не та.Сразу две подтасовки,                                        подмены,и облезлые кошки надменнына замшелых перилах моста,и вздыхающих нет.                                Пустота.И ни вздохами,                         и ни вяканьемне поможешь.                       Полнейший вакуум.Я со стенами дрался,                                      с болотностью,но с какой-то хоть жидкой,                                              но плотностью.Окружён я трясиной                                    и кваканьем.Видно, самое жидкое —                                             вакуум.Но о вакуум бьюсь я мордою:видно,

            вакуум —                             самое твёрдое.Всё живое считая лакомым,даже крики глотает вакуум.Словно вымер,                          висящий криво,мост,            одетый в зелёный мох.Если сил не хватает для крика,у людей остаётся вздох.Человек распадается,                                        тает,если сил               и на вздох не хватает.Неужели сентиментальностьпревратилась в растоптанный прахи убежища вздохов                                осталисьтолько в тюрьмах,                                больницах,                                                   церквах?Неужели вздыхать отучили?Неужели боимся вздохнуть,

ибо вдруг на штыки,                                  словно в Чили,чуть расправясь,                               напорется грудь?В грязь уроненное отечествопревращается                       в пиночетество…На Puente de los Suspirosрядом с тенью твоей,                                        Ракель,ощущаю ножей заспинностьи заспинность штыков                                        и ракет.Только море вздыхает грохотом,и вздыхают пьянчужки                                         хохотом,притворясь,                      что им вовсе не плохои поэтому не до вздоха.

Империализм — это производство вулканов.

Я был в бункере, где прятался Сомоса, когда раскалённая лава революции подступила к Манагуа.

Бункер, к моему удивлению, оказался вовсе не подземным. Внутри серого казарменного здания скрывалось несколько комнат — кабинет, столовая, спальня, ванная и кухня. Был даже крошечный садик японского типа. Это все почему-то и называлось бункером.

— Потрогайте, — предложил мне, улыбаясь, сопровождавший меня капитан. Я потрогал одно растение, другое — все они были из пластика. Антинародная диктатура и есть пластиковый сад: сколько бы ни восторгались придворные подхалимы плодами диктатуры, их нельзя ни поесть, ни понюхать.