Галиция против Новороссии

В результате война стала неизбежна. А когда раскол общества дошел до стадии возникновения линии фронта, появилась необходимость как-то очертить границы русской Украины. Русофильские настроения были больше распространены в областях Юга и Востока, в то время как украинствующие опирались на безусловную поддержку западных и несколько меньшую – центральных областей. Поскольку русская самоидентификация на Украине имела наиболее сильную поддержку в регионе, присоединенном Екатериной Великой к Российской империи во второй половине XVIII века и названном Новороссией, логично, что об этом названии вспомнили повстанцы против киевского режима. Таким образом, гражданская война на Украине стала войной Галиции и Новороссии.

Как Украине удалось за столь короткий срок пройти путь от самой мирной, стабильной, богатой и процветающей советской республики к европейскому Сомали с нищим, озлобленным населением – людьми, убивающими друг друга неведомо за что, мы рассмотрим в нижеследующих главах.

Глава 1

Между прошлым и будущим

Создание украинской идентичности в Галиции – австрийский проект, поддержанный галицийской польской общиной. Хофбург исходил из необходимости обезопасить восточную провинцию Австро-Венгерской империи, населенную русскими (русинами), от потенциальной угрозы возвращения в состав Российской империи, в которой русские были государствообразующим народом. Австрийцы также ничего не имели против того, чтобы распространить украинство дальше на восток, на земли Малороссии, но не имели на это сил. В свою очередь, поляки составляли в Галиции господствующий класс, но были каплей в огромном русинском крестьянском море. Они вполне обоснованно считали, что безземельные в массе своей галицийские крестьяне-батраки их ненавидят и серьезно опасались, что в случае каких-либо эксцессов, вроде революции 1848 года, гнев местного населения может оказаться для них смертельным. Между тем украинизация (частичная полонизация, включавшая духовное подчинение Риму, через униатство) галицких русинов делала их чем-то вроде полуполяков – таких же неполноценных европейцев, как украинцы нынешние. Экономическое и политическое подчинение неполноценных европейцев полноценным представлялось обоснованным. Да и риск восстания становился меньше. Против кого восставать? Против тех, на кого стремишься походить? И на кого опереться? Русское население Галиции могло обращаться за поддержкой к русским России, но, становясь украинцами, галичане сами себя отрезали от Русского мира, от русского народа, меняли свой цивилизационный код, становились квазиевропейцами. Ну а в Европе им за поддержкой было обращаться не к кому. В общем, потеря галичанами русскости облегчала контроль над ними со стороны как центральных властей, так и региональной элиты.

Но, как было указано в первой части данной работы, никакая агитация и пропаганда, никакие усилия Вены или местных поляков ни совокупно, ни по отдельности не привели бы к созданию новой национальной идентичности, если бы предпосылки не возникли в самой среде галицких русинов. Напомню, что предпосылки эти возникли в ходе дискуссии, развернувшейся еще во второй трети XIX века в среде деятелей русинского возрождения, – о языке агитации и просвещения народа. Часть, как уже говорилось выше, считала, что агитацию надо вести на русском литературном языке, часть, в общем-то, обоснованно указывала на то, что язык Пушкина мужик скорее всего не поймет, поэтому необходимо пользоваться местным диалектом (суржиком). Вряд ли бы дискуссия вылилась в политическое противостояние и даже в возникновение новой этнической идентичности, если бы желающих агитировать на местном диалекте не начали поддерживать австрийские власти и польские помещики Галиции. В свое время аналогичная дискуссия в среде российских народовольцев постепенно сошла на нет, уступив место более принципиальным противоречиям. Но власть, предоставив сторонникам диалекта политическую поддержку в обмен на признание себя нерусскими (украинцами) сыграла роль того последнего прутика, который ломает хребет верблюда, – появилась критическая масса условий для возникновения политического украинства.

Поначалу это было политическое течение, не просто не поддерживавшееся народом Галиции, но и практически незнакомое ему. Тем не менее за несколько десятилетий работы в условиях обеспеченного властями режима наибольшего благоприятствования украинство вышло за узкие рамки кружковщины и политической партийности и получило определенную опору в населении. Тем не менее до 1914 года украинствующие даже в Галиции составляли меньшинство и лишь геноцид сохранившего русскую идентичность населения, проведенный австрийскими властями при поддержке украинствующих в 1914–1917 годах, сделал Галицию преимущественно украинской, в то время как в соседнем Закарпатье, руководство которым в рамках двуединой Австро-Венгерской монархии осуществлялось из Будапешта, сохранилась русинская (русская) идентичность (внутренняя политика венгров отличалась от внутренней политики австрийцев).