Галиция против Новороссии

Таким образом, логичные и даже практичные действия советского руководства в конкретных исторических условиях и в конкретной международной обстановке привели к тому, что формально украинское государство было сохранено (даже укрупнено за счет никогда не бывших украинскими новороссийских губерний), а русские, населявшие юго-запад бывшей империи (малороссы и новороссы) были объявлены украинцами и в рамках политики коренизации начали украинизироваться. Трудно отрицать оправданность политики коренизации в Средней Азии или в Закавказье. Если уж созданы национальные государства, то у них должны быть и национальная культурная элита, и национальные управленческие кадры. Однако в условиях Украины эта политика сыграла отрицательную роль, поскольку национальная принадлежность была искусственно определена по территориальному признаку. В то время назвать украинцев украинцами, потому что они живут на Украине, было все равно что признать отдельной нацией рязанцев, поскольку они живут в Рязани.

Созданный к тому времени большевиками управленческий партийно-советский аппарат был эффективен, как танк времен Первой мировой войны, и столь же неповоротлив и негибок. Он выполнял указания, не делая различий между узбекским дехканином, казахским кочевником и русским, живущим на юго-западе бывшей империи. Раз нужны украинцы, миллионы русских одним росчерком пера были записаны украинцами. Благо в Российской империи графы национальность в паспорте не было, указывалось только вероисповедание, следовательно, и разделить сто пятьдесят миллионов православных подданных империи на русских, украинцев и белорусов по территориальному признаку труда не составляло. Поскольку же собственно большевистских кадров, имевших хотя бы отдаленное представление о том, что такое украинец, с чем его едят и на каком языке он должен говорить, не было, родился спрос на уже готовых украинцев Галиции. Заодно в страну вернулись из эмиграции и бывшие петлюровские кадры (Грушевский, Винниченко). В результате галицко-украинская националистическая русофобская идеология получила поддержанную большевистским аппаратом (работавшим куда эффективнее австрийского) возможность распространяться на землях Юга России (в исторических Малороссии и Новороссии).

Даже после того, как политика коренизации на Украине была остановлена, идея существования украинского народа как одного из трех братских народов, вышедших из единой древнерусской народности, на официальном уровне сохранилась (логично, если есть государство, должен быть и народ). Десятилетиями десятки миллионов людей, говоривших по-русски в десятках поколений, бывших носителями русской культуры и никогда ничего общего не имевших с украинством, убеждались официальной пропагандой в том, что они украинцы – народ, на русских очень похожий, даже близкородственный, но все же иной. Чем отличались друг от друга жители Харькова и соседнего с ним Белгорода, даже официальная пропаганда объяснить не могла. Равно как она не могла объяснить и того, почему Киев – «мать городов русских», с которого началось крещение Руси, в котором была основана первая русская Лавра и построен первый на Руси Софийский собор, является одновременно столицей Украины, которая хоть и родственная, но все же не совсем русская. Когда русский город стал украинским? Куда девались русские? Откуда взялись украинцы, если персональный состав населения остался тем же? Ответы на эти вопросы не знал никто.

Дать удовлетворительное объяснение украинской инаковости могла только галицийская концепция украинства, исходившая из изначальной нерусскости украинцев. Иначе невозможно было понять, в какой момент русские на Украине стали не русскими и почему малоросс Богдан Хмельницкий называл себя русским, а мы его числим украинцем, а также как вдруг оказались украинцами потомки крестьян, переселившихся в Новороссию с исконно русских земель. С точки зрения галицийских украинизаторов, они всегда были украинцами, только «забыли» об этом, благодаря «русификаторской политике царского правительства».

Пока УССР была частью СССР, в котором, согласно официальной идеологии, все народы сливались в один советский народ, этой проблемой можно было пренебречь, и подавляющее большинство граждан СССР, у которых в паспорте было записано «украинец», о своей национальной принадлежности не задумывалось. В городах Украины господствовал русский язык, в сельской местности – местные диалекты (суржики), в Галиции – местные говоры, в изрядной степени сдобренные венгерскими, польскими и германскими заимствованиями. Сельский житель, переезжавший в город и желавший выбиться «в люди», а не остаться на всю жизнь подсобным рабочим, переходил на литературный русский язык едва ли не быстрее, чем начинал следовать требованиям городской моды в одежде.