Галиция против Новороссии

Все изменилось в тот момент, когда Украина стала независимой. Создание второго русского государства было бы нонсенсом, следовательно, концепция украинства неизбежно стала господствующей. Поскольку сто лет она в основном разрабатывалась галицкими идеологами и только в Галиции имела массовую поддержку, то столь же неизбежно выходцы из Галиции стали основными глашатаями новой идеологии, а сама идеология ушла корнями именно в галицкий русофобский украинский национализм. Да другого, по сути, и не было.

Если бы на Украине украинцы галицкого разлива или люди, разделявшие их взгляды, действительно составляли бы большинство, то проблем бы не возникло. Русские должны были бы как в Прибалтике ограничиться правами национального меньшинства, а агрессивность украинского национализма была бы направлена за пределы страны – на борьбу с Россией, точно как это произошло с республиками Прибалтики. Но на деле русские, русскоязычные, русскокультурные люди составляли на Украине большинство населения. Даже после двадцати лет националистической пропаганды, когда институт Гэллапа провел объективное исследование (предлагая респондентам самим выбрать анкету на удобном им языке), выяснилось, что 83 % респондентов предпочли анкеты на русском. При стандартных опросах, проводившихся украинскими социологами, от 40 % до 60 % населения называли родным украинский язык. По факту – люди называли родным государственный язык (которым многие и не владели или владели в недостаточной степени), а не язык повседневного общения.

В этих условиях попытка внедрения украинского национализма галицийского разлива, предполагавшего превращение русских граждан Украины уже не в номинальных украинцев, как при СССР, но в русофобствующих эрзац-галичан, была изначально обречена на провал. Она могла бы реализоваться, если бы украинизация Украины сохраняла ползучий, малозаметный характер, свойственный ей в первые годы независимости. Однако по объективным причинам, которые будут рассмотрены ниже, украинское государство не имело ни столетий, ни даже нескольких десятилетий на медленное, в нескольких поколениях, превращение русских в украинцев по галицийскому рецепту. Год от года украинизация ускорялась, делалась все более явной и агрессивной, русофобский, необандеровский характер украинского государства, его склонность к оправданию нацизма и коллаборационизма становились все более очевидными и вызывали все большее отторжение русской Украины. Но, чем большее сопротивление (пусть и пассивное, на уровне внутреннего неприятия) встречала украинизация, чем очевиднее, даже через двадцать лет националистической пропаганды, становилась победа на любых свободных выборах сил, выступавших под пророссийскими лозунгами (пусть и не собиравшихся их на деле реализовывать), тем жестче становилось необандеровское давление и тем неизбежнее была ставка украинизаторов на силовое подавление русскости, на диктатуру. Уже в момент переворота 2004–2005 года стало очевидно, что в конечном итоге националисты придут к идее геноцида русских как к единственному средству создания украинской Украины.

Метод, оказавшийся единственно эффективным для искоренения русскости в Галиции, не мог не быть опробован и на всей территории Украины. В то же время, хоть украинские политики этого не понимали, а активисты-украинизаторы в такой исход не верили, попытка геноцида должна была привести к гибели украинского государства и украинства как идеи. В Галиции, на компактной территории, организаторы геноцида опирались на мощь австрийского аппарата подавления, к тому же действовавшего в условиях военного времени, и не обращали внимания на законность. В условиях современной Украины, если и возможно было открытое вмешательство иностранной вооруженной силы, то только в защиту подвергаемых геноциду русских, все остальные никогда не решились бы послать на Украину войска в помощь украинцам, памятуя о размерах ядерного арсенала России. Ни Лондон, ни Вашингтон, ни даже Варшава не собирались гореть в ядерном пламени из-за амбиций аборигенов с восточной окраины Европы. Использовать аборигенов – да, защищать, рискуя собой, – нет. Кроме того, размер территории, количество русского населения, изменившееся отношение международного права к понятию «внутренние дела» не давали современным националистам повторить «подвиг» их галицийских предтеч, не задумываясь о последствиях.

Поэтому сегодня, когда нацисты, захватившие власть в Киеве в результате вооруженного переворота, все же попытались повторить геноцид, мы и становимся свидетелями самоликвидации украинского государства. При этом идеология украинства настолько прочно связала себя с военными преступлениями и преступлениями против человечности, настолько открыто апеллировала к нацистским корням, что после победы армии Новороссии она, даже если не будет официально объявлена преступной, все же будет глубоко скомпрометирована в глазах как международного сообщества, так и уцелевшего населения бывшей Украины.

Глава 2

Внешний фактор