Гамбит. Конь без масти

Для пяти лет мальчик был достаточно высок и силен, чтобы при желании повалить мать на пол. Или это годы летели так быстро, что уже и не замечаешь, когда дети успели вырасти. В душе ты сам еще ребенок, а на тебя возлагают ответственность и за себя, и за того парня, который ее нести не способен.

– Привет, мышонок, – обняла она сына и не смогла краем глаза не отметить и перекошенное лицо Софии, и окаменевшую маску на лице Адама.

На Лиама Миа предпочла не смотреть. Он сейчас своим видом пугал как все трое старших Ларссонов вместе взятые.

– Тише, не шуми, папе надо отдыхать, – погладив сына по голове, Миа шепнула ему в волосы, и поцеловала Ника в висок.

– Софи, Адам, – непринужденно позвал их Грегори. – Где здесь продают хоть что-то похожее на кофе, я не ел с самого утра! Приехал в мэрию, а там не кофе, а… – посмотрев на Ника, Грег запнулся. – Вы поняли, – мистер Ларссон предпочел не продолжать сравнение крепким словцом о качестве питания в общественных заведениях.

«Что ж, мистер Ларссон, у нас для вас плохие новости», – подумала Миа, что в больнице еда и кофе в разы хуже, и мысль о том самом фаршированном кроте опять закралась в голову.

– А я тебе говорила, что нужно нормально завтракать дома, а не носиться по городу с пустым желудком! – назидала София, и, выходя вслед за мужем, недовольно покосилась в сторону Эванс.

Грегори пропускал все ее слова мимо ушей, отмахнувшись от бесполезного трепа, который слушал уже четвертый десяток лет, и переключил свое внимание на нечто более важное.

– Адам, – позвал его отец, но тот не сдвинулся с места, вертев в руке телефон и поглядывая на Эванс, как и София.

– Я не голоден, – процедил он сквозь зубы, впившись взглядом в мать Николаса.

Эванс машинально достала телефон, на экране которого высветилось сообщение от босса, что она может приехать, но ложка хороша к обеду. Это блюдо точно чересчур. Примерно, как фаршированный крот. И смотреть противно, и видишь его прямо перед собой. Все ее силы были брошены на удержание бесстрастного лица, но сил явно недоставало, и ехидная ухмылка все же проскользнула на тонких и ровных губах девушки.

– У меня тут рисовый пудинг на всякий случай, лови, – Лиам не самым аккуратным образом аккуратно запустил в брата пластиковой банкой, запаянной фольгой.

– Спасибо, – выплюнул Адам и, поймав ту на автомате, едва не раздавил в ладони.

– Адам, – настаивал Грегори. Приказ в его словах читался таким жирным подтекстом, что его точно запрещала больничная диета.

– Понял, я вас догоню, – сверля Лиама и Эванс взглядом, Адам не собирался идти на поводу у младшего брата, который манипулирует всеми, как ему заблагорассудится, хотя чему тут удивляться. Перед ним одна Сатана. Даже отец, как добрый волшебник из сказки, принес сюда Элли, когда Страшила слег и немного захворал. Адам же, рыцарь до мозга костей, решил помочь даме как можно скорее щелкнуть каблуками и вернуться назад в сточную канаву, из которой она вылезла.

Спорить с любым сыном Софии Ларссон, как и с ней самой, бесполезно. Итогом этого всегда становилась открытая конфронтация. Грегори мог бы прикрикнуть на уже взрослого сына, а если того требовали обстоятельства, и подтолкнуть, но только не когда рядом сидит пятилетний малыш, впитывающий особенности поведения взрослых подобно сухой губке в огромной луже. Эту черту личности внука Грег отметил уже давно и строго посмотрел на Адама, выходя за дверь.

– Привет, ты как? – дверь еще не успела до конца закрыться, а Эванс, держа Ника за руку, подбежала к койке и наклонилась к Лиаму, рассматривая его.

Погладив друга по щеке, она намеревалась поцеловать его в щеку, но хворый засранец извернулся, целуя ее точно в губы, да еще и руку на щеку ей положить умудрился. Откуда взялись силы – непонятно, ведь углеводов в утреннем рационе ему не хватало. Намереваясь получить сладкое, что с барского плеча отдал брату, целовал ее Лиам совсем не по-дружески. Долго и нежно, на что Ник насупился и потянул мать за руку к себе, а Адам брезгливо скривился, но продолжал смотреть.

– Фаршированный крот, – вздрогнув и стряхнув с себя противные ассоциации, пробубнил Адам себе под нос.

– Чего ты там ворчишь, как старый дед? – спросил Лиам, как только его рот опять освободился. Хотел бы сказать, что зря добавил «как», но дыхание сбилось и требовало восстановления.

– Мерзко, говорю, аж, смотреть противно, – для Адама их поцелуй выглядел настолько противоестественно, что он не верил в его реальность вообще. Для него до сих пор факт возникновения Николаса оставался загадкой, но учитывая сквозняки в их прошлой квартире, Эванс точно ветром задуло, а Лиам мимо проходил.

Мерзавка же, довольная произведенным эффектом, радостно оскалилась, обнажив мелкие ровные зубы, и выставлять другу претензии за его выходку не собиралась.

– Ах, вот как! – негодовал Лиам и дернул Эванс к себе за накидку, повторив поцелуй, но на этот раз старался намного усерднее, отчего Адаму становилось дурно, и тошнота подступала к горлу.

– Ну, пааап, – Ник злился сильнее прежнего и оттаскивал мать, требуя внимания к себе, а не к отцу.