Гамбит. Конь без масти

Пока старшие Ларссоны наполняли воздух палаты тестостероном, из разумных существ в ней оставались только она и Ник. В очередной раз взяв на себя функцию амортизатора общения, Эванс решила остановить снежный ком, пока тот не разросся до гигантского размера эго обоих братьев.

– Но ведь и банки могут менять инвесторов, если держатель контрольного пакета и совет председателей это одобрят, – и теперь Ник буквально огорошил всех взрослых.

Даже Адам и Лиам прекратили свой бессловесный спор, и в палате все так же стояла тишина. От слов Ника лишь секундное молчание. На лицах взрослых недоумение. Повторное обдумывание и проведение аналогий каждым из них, а затем… В головах нарисовался фаршированный крот. Определенно. Теперь замутило всех, и в палате стало невыносимо душно.

– Держатель контрольного пакета точно не будет этого одобрять, и инвесторов привлекать не будет! – обрубила Эванс. – Лучше уж банк объявит себя банкротом, и поминайте, как звали! – говор девушки отдавал внутренней паникой. – Хватило ему одного масштабного вложения, после вывода которого акции чуть не попали на биржу! – возмутилась она, чем пресекла дальнейшие споры, а мужчины расхохотались.

– Что я и говорил, стокгольмский синдром, – подытожил Адам, утирая слезы в уголках глаз.

– Ой… – Эванс махнула рукой.

– Все! – в один голос закончили за нее смеявшиеся мужчины.

– Так сестренки не будет? – немного расстроено спросил Николас. – Я не хочу, чтобы мамины акции попали на биржу, – ребенок искренне начинал переживать. – Пап, там все распродают задарма, а потом пускают по миру с дебиторской задолженностью! – после слов сына у Лиама подскочил пульс, да так, что кардиограф надрывался от писка.

– Адам! Как брата прошу, уведи ребенка, а то вкладчики сейчас потеряют все свои активы! – откинулся он на подушку, то ли смеясь, то ли пребывая в испуге от слов сына.

– Ли, милый, – Эванс вскочила со стула и поднесла ему ко рту стакан воды.

– Не давай ему пить, Крис его уже напоил, – Адам взял Ника за руку и отвел подальше от койки.

– Ему плохо! – огрызнулась Эванс, придерживая стакан и голову друга.

– Не давай, сказал же, – одергивал ее Адам.

– Без вас разберусь! – и теперь она поила Лиама из принципа пойти наперекор словам босса.

– Наблюет, сама будешь убирать, – презрительно фыркнул Адам и тут же прикусил язык, поздно осознав, что сморозил, но Эванс немедленно отдернула стакан и выронила его на пол.

Лиам с подтверждением слов брата запаздывать не стал и принялся выблевывать содержимое желудка, избавляясь еще и от завтрака. Адам не мог не отметить, что на это смотреть было куда приятнее, чем на целующихся младших Ларссонов, а вот от такой характеристики этой парочки опять стало противно.

– Адам, уйди, богом прошу! – умолял его Лиам, и, о чудо, Адам не стал спорить и вышел за дверь с Ником за руку.

– Папе плохо? Ему врач нужен! – теребил его Николас.

– Мама о нем позаботится, идем Ник, – и вот теперь Адам беспокоился за испугавшегося мальчика.

Оставляя брата в очень надежных руках, правда, управляемых нездоровой головой, Адам все никак не мог отделаться от мысли, что упускает нечто важное. Он понял бы что именно, если бы перед глазами не маячил мерзкий поцелуй Лиама при встрече своей подруги. «Фаршированный крот. Определенно», – отмахнулся он и крепче сжал руку Николаса в своей.

Куда кривая выведет

Придерживая голову Лиама дрожащими руками, Эванс отодвинула от его лица больничное судно, и утерла его рот салфеткой. Молодой человек поднял на нее расфокусированный взгляд и тяжело дышал. На холодном лбе выступили мелкие капли пота, хотя Лиаму и без того грозило обезвоживание, что еще больше напугало девушку.

– Ли, ты как? Очень плохо? – сочувствовала ему Миа, поглаживая по голове и убирая со лба прилипшие волосы.

– У тя че, стокгольмский синдром? – выдавил он сквозь силу, и не успел увернуться от быстрого и точного удара подруги кулачком в плечо, пока довился рвотными позывами и смехом.

– Хорош ржать, у тебя швы лопнут! – отчитала она друга и при словах о швах Эванс в панике засуетилась над ним, стаскивая промокшую рубашку. – Вроде в порядке, – Миа вздохнула с облегчением и развязала его сорочку, но Лиам схватил ее руку и попытался остановить.