Гармония клинка и струн

К концу того дня Джингшен и Энлэй так устали, что чуть не падали с ног. Каждая мышца в их телах дрожала от напряжения. Но Джи успел проникнуться духом боевого искусства «Шаньцюань» и остался доволен тем, каким грациозным, но при этом ловким он себя ощущал.

Глава седьмая

Узы дружбы сильнее кровного родства

Так проходили день за днём. Джи оказался талантливым бойцом, а Энлэй выдающимися способностями, кроме рисования талисманов, не блистал, но запоминал всё, что рассказывал мастер. Когда сил уже не было, Хэ играл вместе с ними в сянци, но всегда выходил победителем. Ближе к ночи все расходились по своим комнатам. Энлэй тихо перебирал струны цитры, а Джингшен занимался каллиграфией. Он всё-таки купил вещи на рынке Анли и украсил их временное пристанище, не встретив сопротивления от хозяина.

Когда Благородный Генерал был занят, юноши тренировались сами или читали книги с упражнениями и техниками, которые передал им Цзимин. Иногда во время отдыха они обсуждали прочитанное на площадке возле храма или садились на берегу реки Байхэ.

Уже через месяц Джингшен и Энлэй научились стрелять из лука и чаще попадать в мишень, парировать чужие удары и даже нападать самим.

У Хэ был строгий нрав, он часто делал замечания и резким тоном указывал на ошибки подопечных, но так как оба ученика не отлынивали от занятий и каждое движение делали на совесть, гордился их успехами и один раз даже признался, что они оказались смышленей Цзимина. Однако вне занятий он почти с ними не разговаривал, и приёмы пищи проходили в тишине.

Часто юноши помогали по хозяйству. Джингшену иногда казалось, что он живёт в деревне: каждый день приходилось набирать воду в реке, рубить дрова для очага, подметать полы. Энлэй больше заниматься готовкой, потому что супы и каши Хэ хоть и были сытными, быстро надоели юношам своей пресностью.

Один раз Джингшену очень захотелось острой лапши. Вместе с Энлэем он несколько часов стоял у огня, помешивая в кастрюле соус из пряностей и тростникового сахара. Интенсивный запах специй заполнил весь храм и даже просочился сквозь окна, что вызвало сильное недовольство генерала, полирующего свой меч под сенью деревьев. Но несмотря на соблазнительный аромат, лапша вышла жесткой, а соус таким острым, что за ужином Энлэй еле сдерживал смех при виде покрасневшего Джингшена, который со сморщенным лицом махал ладонью перед языком.

Когда пришла зима, Хэ стал брать юношей на охоту на зверей и на водившуюся в глубине леса нечисть. Юноши ещё не тренировались на движущихся мишенях, но один раз Джингшену всё-таки удалось подстрелить дикую утку. Энлэй же не испытывал никакого удовольствия от охоты, но был невероятно рад, когда с помощью его амулета «Защиты от сотни духов» они устранили призрака, распугавшего своим завыванием всех призрачных журавлей.

Во время совместных вылазок Хэ держался отстраненно и разговаривал только по делу. На вопросы, которые касались упражнений, боевых приемов и нечисти, он отвечал с охотой и без промедления, но, когда мальчики спрашивали его о прошлом, говорил сухо и холодно, словно хотел, чтобы ученики замолчали. Джингшен думал, что он просто не хочет бередить свои старые раны. Они с мастером уважали друг друга, но порой были недовольны общением. Замкнутый и принципиальный Хэ считал своего подопечного слишком разговорчивым, наивным и рассеянным. Джи, в свою очередь, уставал от грустного и скучного выражения лица учителя. Хотя он был способнее, чем спокойный и сдержанный Энлэй, Хэ больше благоволил второму.

***

В солнечный день месяца тростника27 Джингшен сидел на перилах храма и болтал ногами. Хэ ушёл охотиться на дичь, предоставив юношам время для себя. Джи, которому надоело читать книги и рисовать, хотел устроить с Энлэем поединок на мечах, но тот, жалуясь, что устал и замёрз, ушёл в дом.

Юноша всё утро проторчал на улице, не зная, чем себя занять. Трава вокруг храма была припорошена снегом, а алые листья клёнов вместе с лепестками камелий покрылись инеем и блестели в свете лучей солнца, пробивающихся сквозь облака. Между стволов деревьев время от времени мелькали призрачные силуэты журавлей, которые то взлетали, то опускались на землю. Джи задумчиво взглянул на кусты и вспомнил, что давно не ходил в город. Он соскочил с перил, отряхнул коричневую накидку с меховым воротником и вошёл в храм.

Энлэй рисовал новые талисманы в гостевом зале. Когда он услышал шаги, то отложил бумагу в сторону, готовый выслушать друга.

— Не хочешь сходить в город? — предложил Джингшен, покачивающийся на носках на пороге. — Освежимся, заодно купим чайных листьев. У нас остались только старые запасы Хэ двухсотлетней давности, и знаешь, я боюсь их пить.

Энлэй задумчиво почесал голову, но не смог устоять перед уговорами Джингшена. Юноши оставили для учителя записку, закрыли дверь храма и медленно побрели среди колыхающихся на ветру клёнов.