Гармония клинка и струн

— Да, она полностью поправилась и продолжает жить в деревне с отцом. Я редко приезжаю к ним, но они меня очень любят, а мама каждый раз говорит, что, если бы не моя решимость, она бы не выжила, — уголки губ мужчины печально опустились.

— На вашем месте я бы поступил точно так же, — попытался подбодрить его Джи. — Счастье, здоровье и тем более жизни близких стоят того, чтобы рискнуть всем, что у тебя есть.

— Нужно очень сильно любить человека, чтобы пожертвовать собой, — пробормотал Энлэй.

— Да, но пострадать, спасая родственника или друга лучше, чем потом жалеть об упущенной возможности и оказаться не в состоянии помочь.

Энлэй неразборчиво промычал что-то в ответ, переступая через группку малиновых грибов с лиловыми пятнашками на шляпках. Они, вместе со светящимся голубовато-изумрудным мхом росли по краям тропы, которая вдали упиралась в основание каменной лестницы.

— Вчера хотел спросить, но не успел, — снова нарушил тишину Лан Хуа. — Вы говорили, что были у Хэ. Как у вас получилось встретиться с ним и даже пообщаться? Наставница рассказывала мне, что он нелюдим и выходит из своего леса раз в десяток лет…

— Мы не просто познакомились с ним! Мы его ученики, — с сияющей улыбкой подбоченился Джи.

Лан Хуа не смог сдержать возгласа удивления и заинтересованно оглядел юношей.

— Джингшен хотел найти наставника по боевым искусствам, а я посоветовал ему учителя своего родственника, — пояснил Энлэй. — Как выяснилось, мой двоюродный дядя учился у самого Благородного Генерала…

— Вы смогли с ним поладить? Юйлань говорила мне, что бессмертный Хэ ведёт себя холодно, но страшен в гневе. Во время встреч с наставницей он делал вид, что её не существует, а стоило ей к нему обратиться, как он испепелял её взглядом и молча уходил. Поэтому я всегда думал, что у него суровый характер и он не хочет ни с кем общаться.

— Отчасти это правда. Хэ — серьезный и замкнутый, разговорам он предпочитает охоту на нечисть и наблюдение за призрачными журавлями, но…

— Он не злой. К Юйлань у него неприязнь, многовековая обида… Долго рассказывать, — Энлэй посмотрел на Джингшена и тот опустил веки, безмолвно соглашаясь с тем, что не стоит рассказывать о воспоминаниях, которыми тайно поделился с ними учитель.

— Я понял, — часто закивал Лан Хуа, принимая недосказанность юношей. — Получается, мы — ученики бессмертных. Судьба поистине благоволит нам!

— А Джи дважды ученик, и к тому же сам бессмертен.

— Повезло по жизни! — хохотнул Лан Хуа.

— Мне ещё и друг отличный достался, — Джингшен весело подмигнул Энлэю, и тот смущенно засмеялся.

Когда они приблизились к окраине сада, Лан Хуа звонко хлопнул в ладоши и направился в сторону, к деревьям с левой стороны от дорожки. Встав на мыски, он потянулся вверх и сорвал с ветки несколько белых фруктов с серебристыми листьями. Мужчина опустил их в карман длинного кафтана, вернулся к юношам и протянул им один из плодов.

— Это мандарин танмянь. Он проясняет сознание и улучшает циркуляцию крови. Попробуйте!

— А нам можно? — покосился Энлэй. — Стоит ли тратить ценные растения просто так?

— Мандарины танмянь легко выращивать, поэтому от одной штуки не убудет.

Джингшен взял фрукт в руки и очистил его от шероховатой кожуры. Внутри он обнаружил волокнистую и немного липкую мякоть. Юноша разделил её между собой и Энлэем, а затем откусил кусочек. На вкус мандарин был приторно сладким и таял на языке, как сахарная конфета.

Дальше дорога поднималась вверх, окруженная скалистыми выступами с редкой порослью кустарника и невысоких ясеней. Ступени, грубо выдолбленные в камне, были широкими и массивными, из-за чего Джингшену и Энлэю приходилось высоко поднимать ноги. На булыжниках, покрытых слоем мха, настороженно высились каменные фонари с изогнутыми крышами. В тёмной время суток они освещали крутую тропу для возвращающихся на плато или, наоборот, спускающихся в город жителей.

К часу Лошади путники добрались до вершины. Пока Энлэй, тяжело дыша и опираясь о дерево, давал отдохнуть уставшим ногам, Джи вместе с Лан Хуа оглядывался вокруг. Внизу, за рощами Нефритового сада, виднелись знакомые крыши Син Юна и лужицы лазурных озёр. По ярко-синему небу проплывали белые перья облаков, среди которых заливались и резвились весело щебечущие птицы. В свежем воздухе веяло запахами весенних листьев и цветов.

Поднявшись на зелёный холм, юноши увидели стоявшую на возвышении огромную многоярусную Пагоду Тысячи Созвездий. Её сверкающие золотом крыши ярко выделялись на фоне небосвода и отражались множеством бликов на глади круглого озера, возле которого цвели белые и розовые деревья магнолии. Справа, прямо в центре плато, находилась группа домов с оранжевой глазурованной черепицей — Лан Хуа рассказал, что там живут потомки Юйлань.

— Нам туда, — Лан Хуа взмахнул воздушным рукавом в сторону водоема. — Это озеро Конг.