Гарри Поттер и Кубок Огня

— Это всего лишь носки. — У Рона порозовели уши, но он тем не менее был очень доволен. — Ух ты, Гарри! — Он открыл подарок от Гарри, шляпу «Пуляющих пушек». — Здорово! — И нахлобучил шляпу на голову — по цвету она чудовищно не сочеталась с рыжими волосами.

Теперь настала очередь Добби протянуть Гарри свёрточек, в котором оказались... носки.

— Добби сам связал, сэр! — объявил довольный эльф. — Он купил шерсть на свою зарплату, сэр!

Левый носок был ярко-красный, с узором из мётел; правый — зелёный, с узором из Проныр.

— Они такие... просто очень... спасибо, Добби, — поблагодарил Гарри и надел носки, а Добби ещё сильнее залучился от счастья.

— Добби должен идти, сэр, мы в кухне уже готовим рождественский ужин! — сообщил Добби и побежал из спальни, помахав на прощание Рону и остальным.

Другие подарки порадовали Гарри гораздо больше непарных носков — за исключением, разумеется, подарка от Дурслеев, бумажного носового платка. Пожалуй, ничего хуже они ещё не дарили — видимо, тоже никак не могли забыть помадку «Пуд-Язык». Гермиона подарила книжку «Квидишные команды Британии и Ирландии», Рон — громадный пакет навозных бомб, Сириус — очень удобный ножичек с приспособлениями для открывания любых замков и развязывания любых узлов, а Огрид прислал немыслимых размеров коробищу с любимыми сладостями Гарри: всевкусными орешками Берти Ботта, шокогадушками, взрывачкой Друблиса и шипучими шмельками. Среди свёртков был, конечно, и подарок от миссис Уизли — новый свитер (зелёный, с драконом на груди, — видимо, Чарли рассказал ей про хвосторога) и много-много сладких пирожков.

Гарри и Рон встретились с Гермионой в гостиной и вместе отправились на завтрак. Потом полдня они провели в гриффиндорской башне, где все возились со своими подарками, и снова пошли в Большой зал. Там был потрясающий обед — великое множество индеек, рождественских пудингов и большие стопки волшебных хлопушек.

После обеда ребята вышли во двор. Снежную целину нарушали лишь глубокие тоннели, прорытые бэльстэковцами и дурмштранговцами от своих обиталищ к замку. Гермиона не захотела играть в снежки с Гарри и братьями Уизли, понаблюдала, а в пять часов сказала, что ей пора возвращаться и готовиться к балу.

— И тебе нужно целых три часа? — Рон разинул рот и немедленно за это поплатился, получив по голове снежком Джорджа. — А с кем ты идёшь?! — заорал он вслед удаляющейся Гермионе, но та лишь помахала и, поднявшись по каменной лестнице, скрылась в замке.

Чаепития сегодня не устраивали, потому что на балу планировался и пир; в семь вечера, когда стало трудно как следует прицеливаться, мальчики прекратили сражение и дружной толпой устремились в общую гостиную. Толстая Тётя сидела в своей раме с подругой Виолеттой с цокольного этажа. Обе были уже изрядно навеселе. На полу картины валялась груда пустых коробок из-под шоколадных конфет с ликёром.

— Фуа-гра ещё имеем, то-то же! — хихикнула Толстая Тётя, услышав о моргающих феях, и открылась.

В спальне Гарри, Рон, Шеймас, Дин и Невилл переоделись в парадные мантии. Все они очень смущались, но особенно Рон, который с крайним отвращением озирал себя в большом зеркале в углу. Закрыть глаза на то, что его парадная мантия больше походила на женское платье, было невозможно. В отчаянной попытке придать ей мужественный вид, Рон применил к воротнику и манжетам обрывное заклятие. Сработало оно довольно удачно — во всяком случае, от кружев не осталось и следа, — но не очень аккуратно, и обтрёпанные края сильно напоминали бахрому. С тем ему и пришлось отправиться вниз.

— Я так и не понял, как вам удалось заполучить двух самых симпатичных девочек параллели, — проворчал Дин.

— Животный магнетизм, — хмуро ответил Рон, выдёргивая нитки из манжет.

В гостиной толпился народ — не в чёрном, как обычно, а весь разноцветный, и это было странно. Парвати дожидалась Гарри у подножия лестницы. Она и в самом деле была очень хорошенькая в своей ярко-розовой мантии; в косе сверкало золото, на запястьях — золотые браслеты. Гарри с облегчением увидел, что она не хихикает.

— А ты... ммм... прекрасно выглядишь, — неловко произнёс он.

— Спасибо, — кивнула Парвати. — Падма будет ждать тебя в вестибюле, — сказала она Рону.

— Ладно, — буркнул тот, озираясь. — А где Гермиона?

Парвати пожала плечами.

— Ну что, пойдём вниз, Гарри?

— Пошли, — отозвался Гарри, больше всего на свете жалея, что нельзя остаться в общей гостиной, и направился к портретной дыре. Когда он проходил мимо Фреда, тот подмигнул.

Вестибюль тоже был полон школьников — они топтались в ожидании восьми часов, когда откроются двери в Большой зал. Те, чьи партнёры учились в других колледжах, рыскали в толпе в поисках друг друга. Парвати нашла свою сестру Падму и подвела её к Гарри с Роном.

— Привет, — сказала Падма, такая же хорошенькая, как и Парвати, только в ярко-бирюзовом. Впрочем, общество Рона её не обрадовало; она осмотрела его сверху донизу, и её тёмные глаза с неодобрением задержались на бахромчатых краях воротника и манжет его парадной мантии.