Гарри Поттер и Кубок Огня

— Даже Шульман хотел рассказать, что будет в «Хогварце», — проворчал он, садясь рядом с Гарри. — На матче, помните? А моя собственная мать, видите ли, не желает! Интересно, в чём там...

— Ш-ш-ш! — Гермиона вдруг прижала палец к губам и показала на соседнее купе.

Мальчики прислушались. Сквозь открытую дверь доносился знакомый тягучий голос:

— ...Папа вообще-то думал отдать меня в «Дурмштранг», а не в «Хогварц». Он знаком с директором. Ну вы же знаете, какого он мнения о Думбльдоре — муглофил, больше ничего, — а в «Дурмштранг» всякую шушеру не принимают. Но мама не захотела отпускать меня так далеко. Папа считает, что в «Дурмштранге» гораздо разумнее подходят к чёрной магии. Её там взаправду изучают, не только эту дурацкую защиту от сил зла, как у нас...

Гермиона встала, на цыпочках подошла к двери и закрыла, чтобы Малфоя не было слышно.

— «Дурмштранг» ему, видите ли, в самый раз! — сердито сказала она. — Жаль, что его туда не отдали, нам бы не пришлось его терпеть.

— «Дурмштранг» — это колдовская школа? — спросил Гарри.

— Да, — презрительно скривилась Гермиона, — и у неё ужасная репутация. Если верить «Рейтингу колдовских школ Европы», там уделяют особое внимание чёрной магии.

— По-моему, я о них что-то слышал, — протянул Рон. — Где она? В какой стране?

— Этого же никто не знает, — подняла брови Гермиона.

— Э... почему? — удивился Гарри.

— Так сложилось, что между колдовскими школами существует негласное соперничество. «Дурмштранг» и «Бэльстэк» скрывают своё местонахождение, чтобы никто не выкрал их секреты, — сухо объяснила Гермиона.

— Брось, — засмеялся Рон. — «Дурмштранг», наверное, не меньше «Хогварца» — как ты спрячешь такую громадину?

— Но «Хогварц» же спрятан, — удивилась Гермиона, — это всем известно... по крайней мере всем, кто читал «Историю "Хогварца"».

— Значит, одной тебе, — констатировал Рон. — Давай продолжай — как можно спрятать целый «Хогварц»?

— Он околдован, — объяснила Гермиона. — Если на него смотрят муглы, они видят старые замшелые развалины с надписью у входа: «ОПАСНО, НЕ ВХОДИТЬ, УБЬЁТ».

— Значит, посторонние думают, что «Дурмштранг» — тоже развалины?

— Может быть, — пожала плечами Гермиона, — а может, на него нанесены муглорепеллентные заклятия, как вот на стадионе было. А чтобы иностранные колдуны не нашли, его, скорее всего, сделали неподступным...

— Как это?

— Ну, здание же можно заколдовать, чтобы его и на карту нельзя было нанести. Не подступишься.

— Ммм... как скажешь, — промямлил Гарри.

— Но мне кажется, что «Дурмштранг» где-то далеко на севере, — задумчиво произнесла Гермиона. — Там очень холодно, раз у них форменные куртки на меху.

— Ах, только подумайте, какие возможности, — мечтательно сказал Рон. — Столкнуть этак незаметненько Малфоя со льдины и выдать за несчастный случай... жалко, что мамашка его любит...

Чем дальше на север, тем сильнее лило. Потемнело, окна сильно запотели, поэтому лампы зажгли уже к полудню. По коридору загромыхала тележка с едой, и Гарри купил на всех большую упаковку котлокексов.

До вечера к ним заглянуло множество приятелей, включая Шеймаса Финнигана, Дина Томаса и Невилла Лонгботтома, круглолицего и невероятно забывчивого мальчика, которого воспитывала бабушка, очень грозная ведьма. Шеймас так и не снял ирландской розетки. Волшебство в ней уже почти израсходовалось; она ещё выкрикивала: «Трой! Маллет! Моран!» — но очень неубедительно и устало. Спустя полчаса или около того Гермиона утомилась от нескончаемых квидишных разговоров, зарылась носом в «Сборник заклинаний (часть четвёртая)» и принялась учить призывное заклятие.

Невилл с завистью слушал рассказы о финале кубка.

— Бабушка не захотела ехать, — упавшим голосом сказал он, — и не купила билеты. А там, похоже, здорово было!

— Ещё бы, — подтвердил Рон. — Вот, гляди...

Он порылся в сундуке на багажной полке и выудил миниатюрного Виктора Крума.

— Ух ты!

— завистливо воскликнул Невилл, когда Рон пустил Крума на его пухлую ладонь.

— Мы его видели прямо вот так вот близко, — сообщил Рон. — Мы сидели в Высшей ложе...

— Первый и последний раз в жизни, Уизли.

В дверях появился Драко Малфой. Позади стояли Краббе и Гойл, его приятели, бугаи бандитского вида, которые за лето подросли по меньшей мере на фут. Судя по всему, они подслушали разговор — Дин с Шеймасом не до конца закрыли дверь купе.

— Не припомню, чтобы мы тебя звали, Малфой, — хладнокровно заметил Гарри.

— Уизли... а это что ещё за пакость? — вытаращился Малфой, показывая на клетку Свинринстеля. С неё свисал рукав парадной мантии — он качался в такт движению поезда, и кружево на манжете очень бросалось в глаза.

Рон рванулся было спрятать рукав, но Малфой оказался проворнее; он ухватился за манжету и потянул.

— Вы посмотрите! — в экстазе завопил Малфой, потрясая мантией перед Краббе и Гойлом. — Уизли, ты же не собираешься это носить? Оно, конечно, писк моды... году этак в 1890-м...

— Чтоб тебе навозом подавиться, Малфой! — от души пожелал Рон, побагровев под цвет парадной мантии, и выхватил её у Малфоя.

Тот издевательски захохотал; Краббе и Гойл тоже тупо заржали.