Гарри Поттер и Кубок Огня

— Я позову директора! — закричала профессор Макгонаголл. — Предупреждаю, Дрюзг...

Дрюзг высунул язык, подбросил в воздух последнюю бомбу и улетел вверх по мраморной лестнице, хохоча как безумный.

— Что же вы, проходите, проходите! — довольно резко поторопила заляпанных детей профессор Макгонаголл. — В Большой зал, пожалуйста.

Гарри, Рон и Гермиона, то и дело поскальзываясь, кое-как пересекли вестибюль и прошли направо в двойные двери. Рон гневно ворчал себе под нос, смахивая со лба насквозь мокрые пряди.

В парадном убранстве Большой зал выглядел, как всегда, потрясающе. В свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над столами, сверкали золотом блюда и кубки. За четырьмя — по числу колледжей — длинными столами, весело болтая, сидели ученики; вдоль пятого стола лицом к учащимся расположились учителя. В зале было гораздо теплее, чем в вестибюле. Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо столов «Слизерина», «Вранзора» и «Хуффльпуффа» и уселись за дальним, гриффиндорским столом, рядом с Почти Безголовым Ником. Жемчужно-белое, полупрозрачное привидение их колледжа облачилось в дублет с особенно пышным воротником, который призван был подчеркнуть торжественность момента, а заодно подпереть полуотрубленную голову.

— Добрый вечер, — просиял Ник.

— Так-таки и добрый, — пробурчал Гарри, снимая кеды и выливая из них воду. — Надеюсь, они поторопятся с Распределением, я с голоду умираю.

Распределение первоклассников по колледжам проводилось в начале каждого учебного года, но из-за весьма неблагоприятного стечения обстоятельств Гарри присутствовал только на своём. И сейчас вообще-то очень хотел посмотреть.

На другом конце стола зазвенел восторженный, прерывающийся от волнения голосок:

— Э-ге-гей, Гарри!

Это был Колин Криви, третьеклассник, который Гарри боготворил.

— Привет, Колин, — не поощряя ажиотажа, ответил тот.

— Гарри, знаешь что? Знаешь что, Гарри? В этом году мой брат пошёл в школу! Мой брат Деннис!

— Э-э-э... здорово.

— Он так рад, так рад! — Колин буквально подпрыгивал на стуле. — Я так хочу, чтоб он попал в «Гриффиндор»! Скрести пальцы, ладно, Гарри?

— Э... ладно, хорошо, — отозвался тот. Он отвернулся к Рону, Гермионе и Почти Безголовому Нику. — Братья и сёстры обычно ведь попадают в один колледж, да? — поинтересовался он. Все семеро Уизли, например, учились в «Гриффиндоре».

— Вовсе не обязательно, — помотала головой Гермиона. — У Парвати Патил сестра-близнец учится во «Вранзоре», а ведь они абсолютно идентичны — казалось бы, должны быть вместе.

Гарри посмотрел на учительский стол. Там пустовало гораздо больше мест, чем обычно. Ну, понятно, Огрид сражается с волнами на озере, перевозя первоклашек; профессор Макгонаголл руководит протиркой пола в вестибюле... но вот ещё одно пустое кресло... Гарри не мог сообразить, кого не хватает.

— А где же новый преподаватель защиты от сил зла? — Гермиона смотрела туда же.

Ни один преподаватель не сумел продержаться на этой должности более трёх триместров. Самым любимым у Гарри был профессор Люпин — он уволился в конце прошлого года. Гарри ещё раз обвёл глазами стол. Ни одного нового лица.

— Может, никого не нашли? — забеспокоилась Гермиона.

Гарри внимательно осмотрел учителей, всех по очереди. Крошечный профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой горке подушек. Рядом с ним профессор Спарж, учительница гербологии — летучие седые волосы, а колдовская шляпа нахлобучена косо. Профессор Спарж что-то говорила профессору Синистре с кафедры астрономии. По другую сторону от Синистры сидел самый нелюбимый учитель Гарри, преподаватель зельеделия Злей — сальные волосы, землистый цвет лица, нос крючком. Нелюбовь Гарри к Злею была сравнима лишь с ненавистью Злея к Гарри — и эта ненависть, если такое вообще возможно, ещё обострилась в прошлом году. Гарри тогда прямо под длинным носом Злея организовал побег Сириуса, с которым Злей непримиримо враждовал со школьной скамьи.

Около Злея стояло пустое кресло, предназначавшееся, видимо, для профессора Макгонаголл. Далее, в самом центре стола, в роскошной тёмно-зелёной мантии, расшитой звёздами и полумесяцами, сидел профессор Думбльдор. В свете свечей длинные борода и волосы директора отливали серебром. Думбльдор подбородком опирался на сложенные домиком длинные худые пальцы и, глубоко погрузившись в раздумья, сквозь очки-полумесяцы взирал на зачарованный потолок. Гарри тоже посмотрел — потолок всегда отражал небо над замком и, пожалуй, ещё никогда не бывал так мрачен. Там клубились чёрно-багровые тучи, и сейчас снова ударил гром, ослепительно полыхнула молния.

— Давайте же скорее, — простонал Рон. — Я уже гиппогрифа готов сожрать.