Гарри Поттер и Орден Феникса

Учитывая, что письмо было очень коротким, оно заняло чересчур много времени — пока Гарри над ним трудился, солнечный свет переполз уже на середину комнаты, а в спальнях наверху послышалось шевеление. Тщательно запечатав пергамент, Гарри пролез через отверстие портрета и направился, было, в совяльню.

— На твоем месте, я бы не ходил этой дорогой, — произнес Почти Безголовый Ник, проплывая сквозь стену прямо перед вылезшим из прохода Гарри. — Дрюзг задумал уморительную шутку над тем, кто пройдет мимо бюста Парацельса дальше по коридору.

— Надо думать, что Парацельс упадет тому прямо на макушку? — спросил Гарри.

— Забавно, но так и есть, — скучающе ответил Почти Безголовый Ник. — Утонченность никогда не была сильной стороной Дрюзга. Я отправился искать Кровавого Барона… только он может положить этому конец… увидимся, Гарри.

— Ага, пока, — произнес Гарри, поворачивая налево, вместо того, чтобы повернуть направо, так было дольше, но безопасней добраться до Совяльни.

Проходя мимо окна, в котором блестело ярко-синее небо, Гарри воспрял духом. Позже у него будет тренировка… и ему очень захотелось вновь очутиться на Квидитчном поле.

Что-то легко коснулось его лодыжек, взглянув вниз, Гарри увидел крадущуюся мимо миссис Норрис, серую и тощую, как скелет, кошку смотрителя. Она оглянулась на него светящимися желтыми глазами и скрылась за статуей Уилфрида Задумчивого.

— Я не делаю ничего плохого, — бросил ей вслед Гарри.

От нее исходил безошибочный дух кошки, отправившейся доносить своему хозяину, и все же Гарри не видел этому причин, ведь он же имел полное право идти в Совяльню в субботу утром.

Когда Гарри добрался до Совяльни, солнце уже высоко поднялось в небе и слепило его сквозь незастекленные окна. Широкие серебристые лучи крест-накрест пересекали круглое помещение, где сотни сов, некоторые только вернувшиеся с ночной охоты, примостились на стропилах, слегка встревоженные ранним утренним светом. Усыпанный соломой пол, хрустел под ногами костями сотен крошечных животных. Гарри вытянул шею, высматривая Хедвигу.

— Ах, вот ты где, — воскликнул он, обнаружив ее под сводчатым потолком. — Спускайся, у меня есть для тебя письмо.

С низким уханьем, Хедвига расправила огромные белые крылья и спланировала к нему на плечо.

— Слушай, здесь написано, что оно для Шлярика, — сказал он, вкладывая письмо ей в клюв, и сам не зная почему, прошептал. — Но это для Сириуса, ладно?

Она моргнула своими круглыми янтарными глазами, и Гарри понял, это означает, что она поняла.

— Ну, безопасного тебе полета, — произнес Гарри, поднося ее к одному из окон.

Оттолкнувшись от его руки, Хедвига взмыла в ослепляюще яркое небо. Он проводил ее взглядом, пока она не превратилась в маленькое черное пятнышко и не исчезла, затем посмотрел на отчетливо видимую из этого окна хижину Хагрида, все еще необитаемую — шторы задернуты, труба на крыше не дымит.

Верхушки деревьев Запретного Леса раскачивал легкий ветерок. Гарри глядел на них, наслаждаясь свежим воздухом, ласкающим лицо, и размышляя о Квидитче… когда увидел ее — крупная, похожая на рептилию, лошадь, такая же как те, что везли их в Хогвардс, широко, словно птеродактиль, расправив кожистые черные крылья, поднялась над деревьями, словно гротескная гигантская птица, заложила огромный круг, и вновь скрылась в лесу. Все произошло так быстро, что Гарри вряд ли поверил бы в то, что увидел, если бы его сердце не колотилось, как бешенное.

Дверь Совяльни открылась. Гарри подскочил от неожиданности и, быстро обернувшись, увидел Чу Чэн, держащую в руках сверток и письмо.

— Привет, — машинально поздоровался он.

— О… привет, — ответила она, запыхавшись. — Я не думала, что кто-нибудь окажется здесь так рано… Я вспомнила всего пять минут назад, что у мамы сегодня день рождения.

Она показала сверток.

— Ага, — буркнул Гарри

Мозги заклинило, он хотел бы сказать что-нибудь забавное и интересное, но в голове крутилось воспоминание об ужасной крылатой лошади.

— Хороший денек, — произнес он, указывая на окна.

Все его внутренности съежились от смущения. Погода. Он дошел до того, что заговорил о погоде…

— Ага, — ответила Чу, оглядываясь в поисках подходящей совы. — Хорошие условия для Квидитча. Я всю неделю носа наружу не показывала, а ты?

— Нет, — сказал Гарри.

Чу выбрала одну из школьных амбарных сов. Она поманила ее к себе вниз. Усевшись на вытянутую руку, сова любезно позволила привязать сверток к своей лапе.

— Эй, а у Гриффиндора уже есть Вратарь? — спросила Чу.

— Ага. Это мой друг, Рон Уизли, знаешь его?

— Ненавистник Торнадос? — прохладно осведомилась Чу. — И что он, хорош?

— Ага, — ответил Гарри. — Я так думаю. Я не видел его на отборе, потому что отбывал наказание.

Чу подняла глаза, лишь наполовину закрепив сверток на совиной лапе.

— Эта тетка Умбридж просто омерзительна, — сказала она, понизив голос. — Наложила на тебя взыскание только за то, что ты сказал правду о том…как… как он умер. Все уже слышали об этом, вся школа. Ты дал ей действительно храбрый отпор.