Гарри Поттер и Орден Феникса

— Я… я прячусь от Фрэда с Джорджем, — ответил Рон. — Они только что прошли со стадом первогодок, спорю, что они снова испытывают на них свои изобретения, я хочу сказать, они ведь не могут теперь заниматься этим в комнате отдыха, не при Гермионе.

Он произносил слова очень быстро и встревожено.

— Но зачем тебе метла, ты же не собираешься летать? — спросил Гарри.

— Я…ну…ну…ладно, я тебе скажу, только обещай не смеяться, договорились? — насупившись, сказал Рон, с каждой секундой краснея все больше. — Я…я хочу попробоваться на Гриффиндорского Вратаря, теперь у меня есть подходящая метла. Вот так. Ладно. Смейся.

— Я не смеюсь, — ответил Гарри, и Рон моргнул. — Это изумительная идея! Будет действительно круто, если ты попадешь в команду. Никогда не видел, какой из тебя Вратарь, хороший, я надеюсь?

— Ну, неплохой, — с облегчением ответил Рон, успокоенный Гарриной реакцией. — Чарли, Фрэд и Джордж всегда ставили меня к кольцам, когда тренировались во время каникул.

— Так ты тренируешься по ночам?

— Каждый вечер, начиная со вторника… как бы сам по себе. Я попробовал заколдовать Кваффл, чтобы он летел прямо в меня, но это оказалось непросто, мне бы не помешала чья-то помощь, — Рон выглядел возбужденным и обеспокоенным. — Но Фрэд и Джордж начинают глупо хихикать, стоит мне завести разговор об отборе. Они издеваются надо мной с тех пор, как я стал старостой.

— Хотелось бы мне побывать на отборе, — горько сказал Гарри, когда они вместе отправились в комнату отдыха.

— Ага, так… эй, Гарри, что это у тебя на руке?

Гарри, только что чесавший нос свободной от сумки правой рукой, попытался спрятать ее за спину, но добился не большего успеха, чем Рон со своим Чистомётлом.

— Это просто порезы… ничего… это…

Но Рон уже схватил Гарри за предплечье, и поднял его ладонь на уровень глаз. Несколько секунд он молча смотрел на врезавшиеся в кожу слова, затем несчастным голосом обратился к Гарри.

— Я думал, ты говорил, что тебе всего лишь надо писать?

Гарри недолго колебался, но, в конце концов, Рон был честен с ним, так что и ему пришлось рассказать другу правду о часах, проведенных в кабинете Умбридж.

— Старая карга! — возмущенно прошептал Рон, когда они остановились перед портретом Толстой Тети, мирно дремавшей, упершись головой в рамку. — Она же больная! Иди к МакГонаголл и все ей расскажи!

— Нет, — ответил Гарри. — Она только этого и ждет.

— Ждет? Ты же не можешь ей позволить и дальше издеваться над собой!

— Я не знаю, имеет ли МакГонаголл над ней власть, — сказал Гарри.

— Думбльдору, скажи Думбльдору!

— Нет, — отрезал Гарри.

— Почему нет?

— У него и без меня голова забита, — ответил Гарри, но это была всего лишь отговорка.

Он никогда бы не пошел к Думбльдору за помощью, ведь Думбльдор с самого июня не стремился с ним поговорить.

— Ну, я считаю, ты должен… — начал было Рон, но тут его прервала Толстая Тетя, все это время сонно наблюдавшая за ними, но теперь вышедшая из себя.

— Вы собираетесь говорить пароль, или мне так и торчать здесь, пока вы не закончите трепаться?

* * *

Рассвет пятницы был таким же угрюмым и сырым, как вся неделя. Гарри, войдя в Большой Зал, автоматически бросил взгляд на учительский стол, без особой надежды увидеть там Хагрида, и тут же вернулся мыслями к более насущным проблемам, таким как непочатый край домашних заданий и перспектива предстоящего наказания у Умбридж.

Две вещи придавали ему в этот день сил. Во-первых, завтра уже наступят выходные, а во-вторых, его хоть и ужасное, но, все же последнее наказание у Умбридж. Из окна ее кабинета открывался вид на поле для Квидитча, и может быть, если ему повезет, он увидит хоть что-то из испытания Рона. Утешения эти были довольно слабенькими, но Гарри благодарил судьбу, что в самую худшую его неделю в Хогвардсе, хоть что-то освещало окружавшую его тьму.

В пять часов вечера он постучал в кабинет Умбридж, от всей души надеясь, что делает это в последний раз в своей жизни. Чистый лист уже ждал его на покрытом кружевом столике, рядом лежало заточенное черное перо.

— Вы знаете, что делать, мистер Поттер, — произнесла Умбридж, сладко улыбаясь.

Гарри поднял перо и посмотрел в окно. Если бы он только мог подвинуть стул хоть на дюйм вправо…и, как будто усаживаясь поудобнее, ухитрился сделать это. Теперь ему было видно, как Гриффиндорская Квидитчная команда парила вверх и вниз над полем, а еще с полдюжины человек переминалось с ноги на ногу у стойки ворот, очевидно дожидаясь своей очереди на отбор. С такого расстояния невозможно было сказать, кто из них Рон.

Я не должен лгать, написал Гарри. Рана на тыльной стороне ладони открылась и стала кровоточить.

Я не должен лгать. Руку прожгла острая боль.

Я не должен лгать. Кровь струйкой потекла по запястью.

Он бросил взгляд за окно. Кто бы ни стоял сейчас в воротах, делал он это очень плохо. Кэйти Белл пробила дважды за несколько секунд. От всего сердца надеясь, что этим Вратарем не был Рон, Гарри опустил глаза на пергамент, сияющий его кровью.

Я не должен лгать.

Я не должен лгать.