Гарри Поттер и Орден Феникса

Фред с силой дёрнул к себе подслуши. Раздался громкий хлопок, и близнецы испарились. Пару секунд спустя на пороге появилась миссис Уизли.

— Собрание закончилось, пойдёмте ужинать. Гарри, все просто сгорают от желания тебя увидеть. Кстати, это кто набросал перед кухней навозных бомб?

— Косолапсус, — не краснея, соврала Джинни. — Он так любит с ними играть.

— А, — сказала миссис Уизли, — я подумала, может, Шкверчок, он всё время что-то чудит. Так. Не забудьте, что в холле нельзя громко разговаривать. Джинни, какие у тебя грязные руки! Что ты только с ними делала? Будь добра, вымой перед ужином как следует.

Джинни скорчила рожицу и следом за матерью вышла из комнаты. Гарри остался наедине с Роном и Гермионой. Оба глядели на него с опаской, точно боялись, что теперь, когда все ушли, он опять раскричится. При виде их испуганных лиц Гарри слегка устыдился.

— Слушайте... — пробормотал он, но Рон затряс головой, а Гермиона тихо сказала:

— Мы знали, что ты рассердишься, Гарри, и мы на тебя не обижаемся, но ты пойми, мы пытались переубедить Думбльдора...

— Да, я понял, — коротко ответил Гарри.

Он стал лихорадочно искать тему, которая не затрагивала бы директора их школы, потому что при одной мысли о нём душа начинала гореть от злости.

— Кто такой Шкверчок? — спросил Гарри.

— Здешний домовый эльф, — ответил Рон. — Придурок. Никогда такого не встречал.

Гермиона нахмурилась:

— Никакой он не придурок, Рон.

— А кто же он, если цель всей его жизни — чтобы ему, как его мамаше, отрезали голову и прилепили её над лестницей? — раздражённо бросил Рон. — Это что, нормально?

— Ну... Да, он немного странный, но он не виноват.

Рон, повернувшись к Гарри, закатил глаза:

— Так. ПУКНИ. Давно не слышали.

— Сам ты ПУКНИ! — взвилась Гермиона. — Сколько говорить: Пэ — У — Ка — Эн — И! Против угнетения колдовских народов-изгоев! И потом, не только я, Думбльдор тоже говорит, что надо быть добрыми к Шкверчку.

— Да-да, — сказал Рон. — Пошли, я умираю от голода.

Он первым вышел за дверь, но, раньше чем они начали спускаться...

— Замри! — выдохнул Рон, выбрасывая руку в сторону. — Они ещё в холле, давайте послушаем.

Все трое осторожно перегнулись через перила. В тёмном холле толпилось множество колдунов и ведьм, среди которых был и весь авангард. Все возбуждённо перешёптывались. В самом центре Гарри заметил чёрную голову с сальными волосами и крупным носом. Самый нелюбимый его учитель, профессор Злей. Гарри сильнее перегнулся через перила. Ему было очень интересно, чем занимается Злей в Ордене Феникса...

И тут, прямо перед Гарри, вниз поползла телесного цвета верёвка. Подняв глаза, он увидел, как близнецы площадкой выше аккуратно спускают подслуши к тесной толпе колдунов. К сожалению, через секунду толпа двинулась к выходу и скрылась.

— Блин, — донёсся до Гарри шёпот Фреда, вздёрнувшего подслуши обратно.

Внизу открылась и закрылась дверь.

— Злей никогда не остаётся ужинать, — тихо поведал Гарри Рон. — И отличненько. Пошли.

— Гарри, не забудь, что в холле нужно шёпотом, — тихонько напомнила Гермиона.

Они прошли мимо голов домовых эльфов и увидели у двери Люпина, миссис Уизли и Бомс — те волшебными палочками запирали многочисленные замки и засовы.

— Ужинаем на кухне, — прошептала миссис Уизли, встречая ребят у подножия лестницы. — Гарри, детка, пройди, пожалуйста, на цыпочках, вон к той двери...

БУМ-М!

— Бомс! — в отчаянии всплеснула руками миссис Уизли, оборачиваясь.

— Простите! — застонала Бомс, лёжа на полу. — Дурацкая подставка! Второй раз об неё спотыкаюсь...

Но все прочие её слова потонули в невероятном, леденящем кровь, ужасающем вое.

Проеденные молью бархатные портьеры распахнулись, но за ними оказалась не дверь. В первую секунду Гарри подумал, что это окно — окно, за которым орёт старуха в чёрном чепце, орёт так, будто её пытают, — но потом он сообразил, что это всего-навсего портрет в натуральную величину, — и ему в жизни не встречалось портретов живее и неприятнее.

Изо рта старухи капала слюна, глаза закатились, желтоватая кожа натянулась от крика, разбудившего все остальные портреты в холле. Проснувшись, они подняли такой гам, что Гарри пришлось зажмуриться и зажать уши руками.

Люпин с миссис Уизли кинулись к старухиному портрету и попытались задёрнуть портьеры, но те не хотели закрываться, и старуха вопила всё громче. Она потрясала руками и царапала острыми когтями воздух, словно желая выцарапать глаза всем вокруг.

— Грязь! Гнусность! Порождение мерзости и скверны! Прочь, полукровки, мутанты, полоумные! Как вы смеете осквернять порог дома моих отцов...

Бомс тащила на место тяжеленную троллиную ногу и бесконечно извинялась; миссис Уизли оставила попытки задёрнуть портьеры и бегала по холлу, тыча волшебной палочкой в другие портреты и повторяя: «Обомри, обомри»; а в конце холла вдруг распахнулась дверь, и оттуда стремительным шагом вышел мужчина с длинными чёрными волосами.