Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— Если хочешь знать моё мнение, — сказал Рон, когда Гарри закончил описывать свой разговор с Тонкс, — я думаю, она малость того. Сошла с катушек после того, что случилось в Министерстве.

— Странновато, — сказала Эрмиона; вид у неё почему-то стал очень озабоченный. — Предполагается, что она охраняет школу; почему она вдруг оставила свой пост и пошла к Дамблдору, которого тут нету?

— Я тут подумал, — неуверенно сказал Гарри; ему было странно сознавать, что именно он говорит об этом, такие вещи — скорее по части Эрмионы. — Тебе не казалось, что она могла… ну ты знаешь… влюбиться в Сириуса?

Эрмиона широко раскрыла глаза.

— С чего это у тебя такие мысли?

— Не знаю, — ответил Гарри, пожимая плечами. — Но она чуть не заплакала, когда я упоминул его имя, и её Покровитель теперь большой и четвероногий. Я думал, не стало ли это…ну, ты знаешь… от него.

— Это мысль, — протянула Эрмиона. — Но я всё-таки не понимаю, зачем она кинулась в замок искать Дамблдора, если она действительно пришла за этим.

— Всё к тому, что я сказал, разве не так? — сказал Рон, набивая рот картофельным пюре. — Она немножко тово. Это всё нервы. Женщины, — глубокомысленно объяснил он Гарри, — легко расстраиваются.

— Тем не менее, — сказала Эрмиона, прервав свои размышления, — я сомневаюсь, что ты найдёшь женщину, которая дулась бы целых полчаса от того, что мадам Розмерта не рассмеялась над её анекдотом о ведьме, враче и Мимбулус Мимблетония.

Рон скривил физиономию.

Глава двадцать вторая Поминки

Лоскуты яркого голубого неба начали появляться над башнями замка, но это знаки приближения лета не поднимали Гарри настроение. Ничего у него не выходило — ни попытки выяснить, чем занимается Малфой, ни усилия завязать со Слизхорном разговор, который — может быть — побудил бы Слизхорна поделиться воспоминанием, которое он старался забыть уже не один десяток лет.

— В последний раз тебе говорю, забудь Малфоя, — жёстко сказала Эрмиона.

После обеда они с Роном устроились в солнечном уголке во дворе замка. Эрмиона и Рон вцепились в буклет Министерства магии «Самые распространённые ошибки в Телепортации — как их избежать»; сегодня во второй половине дня им предстояло проходит тест, но пока не было заметно, чтобы буклеты привели в порядок их нервы. Рон внезапно сорвался с места и спрятался за Эрмионой, когда из-за угла показалась какая-то девица.

— Это не Лаванда, — устало заметила Эрмиона

— Ох, хорошо, — облегчённо вздохнул Рон.

— Гарри Поттер? — спросила девочка. — Меня попросили тебе передать.

— Спасибо…

У Гарри сердце упало, когда он взял маленький свиток пергамента. Как только девочка отошла достаточно далеко, он сказал: — Но Дамблдор же говорил, что у нас не будет никаких занятий, пока я не достану память!

— Может он хочет узнать, как у тебя дела? — предположила Эрмиона, пока Гарри развертывал свиток. Но вместо тонкого, узкого, с росчерками, почерка Дамблдора он увидел неумелые каракули, которые было трудно разобрать ещё и из-за больших пятен на пергаменте, где чернила расплылись:

Дорогие Гарри, Рон и Эрмиона!

Арагог умер этой ночью. Гарри и Рон, вы с ним встречались и знаете, какой необыкновенный он был.

Эрмиона, я знаю, он бы тебе тоже понравился.

Я бы очень хотел, чтобы вы заглянули сегодня вечером на поминки.

Я хочу устроить их в сумерки, это было его любимое время.

Знаю, вам не полагается выходить так поздно, но у вас есть плащ.

Я бы не просил, но одному не вынести.

Хагрид

— Вот, посмотрите, — Гарри передал записку Эрмионе.

— О Боже, — она пробежала её глазами и передала записку Рону, который перечитал её с растущим недоверием. — У него не всё дома! — взорвался он. — Эта тварь посоветовала своей родне сожрать нас с Гарри! Предложила им угощаться! И сейчас Хагрид ждёт, что мы придем к нему порыдать над этой жуткой волосатой тушей!

— И дело не только в этом, — сказала Эрмиона. — Он просит нас выйти из замка ночью, а он же знает, что охрана сейчас в миллион раз жёстче, и в какой мы будем беде, если нас поймают.

— Мы же как-то были у него ночью, — сказал Гарри.

— Да, но ради такого? — сказала Эрмиона. — Мы и так кучу раз рисковали, помогая Хагриду, но Арагог-то уже умер. Если бы надо было его спасти…

— …я бы ещё меньше хотел пойти, — твердо сказал Рон. — Эрмиона, ты с ним не встречалась. Поверь мне, мёртвый он много лучше.

Гарри взял назад записку и начал рассматривать усеивающие её пятна. Тут и гадать не надо — на пергамент падали частые крупные слёзы.

— Гарри, ты же не собираешься туда пойти, — сказала Эрмиона. — Ради этого не стоит рисковать получить взыскание.

Гарри вздохнул: — Да, понимаю. Похоже, Хагриду придётся хоронить Арагога без нас.