Гарри Поттер и Принц-Полукровка

Гарри уже отложил было книгу, когда заметил загнутый уголок одной из страниц; открыв книгу на этом месте, он увидел заклинание Сектумсемпра, подписанное «для врагов», то, что он пометил с месяц назад. Гарри так ещё и не выяснил, что именно это заклинание делает, в основном потому, что не хотел пробовать его рядом с Эрмионой. Правда Гарри уже задумывался, не попробовать ли его на Мак-Лаггене, в первый же раз, когда Гарри сможет подкрасться к нему незамеченным.

Единственным человеком, который не очень обрадовался возвращению Кэти Белл, был Дин Томас — ведь нападающего в команде уже не требовалось замещать. Когда Гарри ему это сказал, Дин стойко выдержал удар, только хмыкнул и пожал плечами, но когда Гарри уходил, у было ясное чувство, что Дин и Шеймус возмущённо шепчутся прямо у него за спиной,

Гарри за всё своё капитанство ещё не видал лучших квиддитчных тренировок, чем в следующие две недели. Его команда была настолько рада избавиться от Мак-Лаггена, и так счастлива вновь встретиться с Кэти, что летала просто изумительно.

Разрыв с Дином, похоже, совсем не расстроил Джинни; напротив, она была жизненной энергией и душой команды. Её представления в лицах — как Рон суетливо дергается вверх и вниз перед кольцами, завидя летящий в его сторону кваффл, или как Гарри, за миг до того, как получить по голове бладжером, орёт на Мак-Лаггена — здорово поднимали общий дух. Гарри, смеющийся наравне со всеми, был рад иметь ещё и невинный повод глядеть на Джинни. Правда, это стоило ему нескольких ударов бладжером — на тренировках он высматривал не только снитч.

В голове же его продолжала кипеть битва: Джинни или Рон? Иногда он думал, что после-Лавандин Рон не будет очень волноваться, если он станет гулять с Джинни, но потом он вспоминал, с каким выражением на лице Рон смотрел, как Джинни целуется с Дином, и приходил в уверенность, что просто возьми он Джинни за руку, Рон сочтёт это чёрной изменой…

Но Гарри не мог не разговаривать с Джинни, смеяться с ней, рядом с ней возвращаться с тренировок; как бы ни грызла его совесть, он не мог не раздумывать, как бы устроить, чтобы оказаться с Джинни наедине. Было бы идеально, продолжай Слизхорн устраивать свои маленькие вечеринки, на которые Рона не приглашали — но, к сожалению, Слизхорн словно забыл про них. Раз или два Гарри подумывал просить помощи у Эрмионы, но решил, что не сможет выдержать её самодовольной ухмылки; ему казалось, он уже видел такую, когда Эрмиона замечала, как он смотрит на Джинни или смеётся над её шутками. И, словно этих забот мало, его не отпускала мысль, что если он не будет ничего делать, Джинни наверняка захороводит кто-то другой. Он наконец согласился с Роном, что Джинни слишком популярна, чтобы это кончилось добром.

В общем, желание ещё разочек глотнуть Феликс Фелициса росло день ото дня, ведь это был, вне всякого сомнения, тот самый случай, когда — по словам Эрмионы — требовалось «подтолкнуть обстоятельства». Тёплые майские дни текли и текли, а Рон неизменно оказывался под боком у Гарри каждый раз, как Гарри видел Джинни. Гарри начал замечать за собой, что он страстно желает какого-нибудь происшествия, такого, чтобы Рон всё-таки понял, что ничего не сделает его более счастливым, чем когда его лучший друг и его сестра полюбят друг друга, и сообразил бы оставить их наедине чуть больше, чем на несколько секунд. Но было похоже, что до завершения квиддитчного сезона случиться этому не суждено: приближался финальный матч, Рон всё время рвался обсуждать с Гарри тактику игры, и ни о чём другом не думал.

Впрочем, Рон был такой не один, вся школа пылала интересом к матчу Гриффиндора против Рэйвенкло, ведь матч должен был решить судьбу школьного первенства. Если Гриффиндор побьёт Рэйвенкло с разницей в триста очков (трудная задача, но Гарри ещё не видел, чтобы его команда летала лучше), тогда они — чемпионы. Если до трехсот очков не дотянут — будут вторыми за Рэйвенкло. Если продуют сто очков, станут третьими, за Хаффлпафом, а вот если они просадят больше ста, будут четвертыми, и никто — думал Гарри — никогда, никогда не даст ему забыть, что именно во времена его капитанства Гриффиндор упадёт на самое дно турнирной таблицы, впервые за последние двести лет.

Приближение матча такой важности сопровождалось всем, чем положено: ученики соперничающих колледжей задирали друг друга в коридорах, пакостные песенки про игроков (персонально) громко разучивались, лишь только те проходили мимо; члены команд то прохаживались с победным видом, наслаждаясь всеобщим вниманием, то их тошнило от волнения в туалете. Странным образом у Гарри в голове игра тесно сплелась с успехом или провалом его планов относительно Джинни. Он не мог избавиться от мысли, что если они обставят Рэйвенкло больше чем на триста очков, всеобщий восторг и громкоголосая вечерника после матча сработают не хуже доброго глотка Феликс Фелициса.