Гэкачеписты

В 1989–1990 годах продвинуть идею денежной реформы Павлову, как министру финансов, не удавалось, несмотря на «подпольную» подготовку новых денежных знаков. Но когда он стал премьер-министром, незамедлительно вернулся к этой идее. 22 января, в 21 час, по телевизору был оглашен указ президента СССР об изъятии из обращения и обмене 50- и 100-рублевых банкнот образца 1961 года на купюры нового образца. С 23 по 25 января (со среды по пятницу) можно было поменять не более 1000 рублей на человека, со вкладов в сберкассах разрешено было снимать не более 500 рублей в месяц. Возможность дополнительного обмена рассматривалась в специальных комиссиях до конца марта 1991 года.

Главной целью Валентина Павлова была конфискация денежных средств у теневиков, для того чтобы сбить инфляционный навес. Но эту задачу удалось решить лишь отчасти, было изъято около 14 миллиардов рублей, по одним данным, по мнению самого Павлова — 34 миллиарда из запланированных восьмидесяти одного. Впрочем, точных данных нет до сих пор, после развала СССР было уже не до анализа. Главное, в чем проиграл Павлов, так это в установлении связей с общественностью. В первые дни своего руководства правительством он отрицал наличие планов обмена. Естественно, когда указ был объявлен, это сыграло и против власти, и против Павлова персонально, равно как та атмосфера паники, которая раздувалась дельцами теневого рынка и которой поддавались и рядовые граждане, недовольные необходимостью тащиться в сберкассы. Новые независимые СМИ также беспощадно критиковали премьера, особенно упиравшие на то, что имеется заговор иностранных финансистов против советской валюты. В то время раздувать страхи против заграницы было контрпродуктивно, люди смотрели на Америку и Европу как на землю обетованную. А повышение цен на ряд товаров и продуктов питания, объявленное 2 апреля, лишь усугубило положение по части пиара, как бы сказали сегодня. Можно сказать, что отношения Валентина Павлова с прессой не сложились с самого начала. Он не придавал им значения, не понимая, что страна уже стала другой, и та форма решений, которая была вполне пригодна в брежневском СССР, более не годилась.

Его вводила в заблуждение легкость общения с «простым народом»: «Помню, несколько позднее, приехав на ленинградский Кировский завод, я пошел по цехам. Там неожиданно меня обступили представители ДемРоссии, исступленно — не преувеличиваю — кричавшие, будто обмен денег обобрал бедные слои населения. Пришлось вступить в полемику. Обратился прямо ко всем присутствовавшим, — а вокруг собралось свыше сотни человек:

— Мужики, поднимите руку, кто из вас пострадал от обмена? Кто не обменял деньги? Если такие найдутся, расплачусь с ними немедленно! Здесь же, из своего кармана.

Ни одна рука, естественно, не поднялась. Ибо никто из честных людей от обмена крупных купюр не пострадал. Да и не мог пострадать!»

Егор Гайдар писал так: «В конце зимы 1990/91 г. последнее советское Правительство решается на то, о чем несколько лет назад было невозможно и говорить — масштабное повышение цен на важнейшие виды потребительских товаров. Оно было оформлено в виде указа Президента СССР от 19 марта 1991 г. Новые цены и тарифы предполагалось ввести в действие со 2 апреля 1991 г. Правительственный вариант реформы розничных цен предусматривал их повышение на 60 процентов. На деле цены выросли на 90 процентов, на мясо и птицу — в 2,6 раза, колбасные изделия — в 3,1 раза, хлебобулочные изделия — в 3 раза.

После апреля как правительством СССР, так и союзных республик принято ряд дополнительных решений по увеличению компенсационных выплат населению, в результате которых компенсационные выплаты достигли практически общего размера повышения цен. Кроме того, населению были компенсированы потери во вкладах и ценных бумагах на сумму более 160 миллиардов рублей, из которых 40 миллиардов можно использовать уже в 1991 году.

Компенсационные выплаты населению после повышения цен свели на нет возможность даже в минимальной степени выправить финансовую ситуацию. Проблемы союзного бюджета лишь усугублялись. Общий размер средств, направленных на компенсационные выплаты, повышение заработной платы в непроизводственных отраслях, поддержку бюджетных учреждений и организаций, — 240 миллиардов рублей — практически соответствует масштабу изменения цен и тарифов. От повышения розничных цен союзный бюджет дополнительных ресурсов не получил».