Генерал суворовской школы

Широким наметом, имея пулеметы на вьюках, пулеметчики выехали вперед орудий и сейчас же начали косить пулеметным огнем курдские толпы. Курды отхлынули. Пулеметный огонь был меткий на выбор, но курды чувствовали свое превосходство в силах и, отойдя на фронте, они скопились на левом фланге и, укрываясь за холмами Евфратского берега, понеслись на бывшие сзади батареи сотни волгцев полковника Тускаева. Курды обходили их слева и сзади. Волгцы подали коноводов и ускака- ] ли, оставив и орудия под речным берегом.

В величавом покое сияло бездонное синее небо над розово- I желтыми кремнистыми скатами Малоазиатских холмов. Тысячам I курдов противостояла маленькая кучка казаков, едва насчиты- ' вавшая тридцать человек. Орудия часто стреляли, непрерывно J трещали пулеметы, отстреливаясь во все стороны и осаживая I зарывавшихся курдов. Телами убитых лошадей и людей покрывались скаты холмов, но крались и ползли курды, и меток и губителен становился их огонь.

Два молодых офицера, подъесаул Певнев и сотник Артифек-сов, с горстью все позабывших и доверившихся им казаков, бились за честь русского имени.

Пулеметные ленты были на исходе. Взводный урядник Петренко — красавец и силач, — доложил Артифексову полушепотом:

— Ваше благородие, осталось три коробки.

В то же мгновение первый пулемет замолчал. Номера были ранены, и сам пулемет поврежден. И сейчас же ранило 1-й номер второго пулемета. Огонь прекратился.

Сотник Артифексов сел сам за пулемет, тщательно выбирая цели и сберегая патроны.

Из тыла прискакал раненый казак Вржец.

— Командир полка приказал отходить! — крикнул он.

Из-за бугра показался Певнев.

— Сотник, прикрывайте наш отход, а мы прикроем ваш.

— Ладно. Будем прикрывать отход.

Заработал пулемет.

Сзади звонко звякнули пушки, поставленные на передки. Загремели колеса. Орудия, со взводом терцев, поскакали назад. На месте батареи остался зарядный ящик с убитыми лошадьми, трупы казаков и блестели медные гильзы артиллерийских патронов.

На береговом скате офицер и десять казаков отстреливались от курдов пулеметом и из револьверов. Курды подходили на сто шагов. В неясном гортанном гомоне толпы уже можно было различить возгласы:

— Алла... Алла...

Одному Богу молились люди и молились о разном.

Прошло минут десять. Сзади рявкнул выстрел и заскрежетал снаряд. Подъесаул Певнев снялся с передков. Пулеметам надо

было отходить. Курды бросили пулеметы, и конная масса, человек в 500, поскакала стороною на батарею. Нечем было их остановить, орудия стояли под прямым углом одно к другому и часто били, точно лаяли псы, окруженные волками. Артиллерийский взвод умирал в бою.

— Вьючить второй пулемет! — крикнул Артифексов и сел на свою лошадь. Сознание силы коня и то, что на нем он легко уйдет от курдов, придало ему бодрости.

Курды кинулись на казаков.

— Ребята, ко мне!

И тут, в XX веке, произошло то, о чем пели былины на пороге IX века. Петренко, как новый Илья Муромец, врубился в конные массы курдов и крошил их, как капусту. На бескровном лице дико сверкали огромные глаза, и сам он непроизвольно, не отдавая отчета в том, что он делает, хрипло кричал:

— Ребята, в атаку. Ребята, в атаку в атаку.

Рядом с ним, на спокойной в этом хаосе людских страстей лошади, стоял казак 3-го Волгского полка, Файда, и с лошади, из винтовки, почти в упор бил курдов.

Пулеметы ушли. Из отряда осталось только трое: сотник Артифексов, Петренко и Файда. Петренко был ранен в грудь и шатался на лошади

— Уходи! — крикнул Артифексов, отстреливаясь из револьвера — и, как только Петренко и Файда скрылись в балке, выпустил своего могучего кровного коня.

Впереди было каменистое русло потока. Сзади нестройными толпами, направляясь к агонизирующей батарее, скакали курды. Часто щелкали выстрелы.

Большие камни русла заставили сотника Артифексова задержать коня, перевести его на рысь и потом на шаг. Лошадь Артифексова вдруг как-то осела задом, заплела ногами и грузно свалилась. Сейчас же вскочила, прянула и упала на Артифексова, тяжело придавив ему ногу.

Мимо проскакали курды. Они шли брать батарею. Иные соскакивали у трупов казаков и обирали их. Громадный курд увидел Артифексова, бившегося под лошадью, соскочил с коня и с ружьем в руках бросился на офицера. Он ударил Артифексова по голове прикладом, торчком. Мохнатая кубанская шапка предохранила голову, и был только тяжелый удар, вызвавший минутное помутнение в голове. Артифексов схватил курда одною рукою за руку, другою за ногу и повалил его, зажав ему голову под мышкой правой руки, а левой рукой старался достать револьвер, бывший под лошадью. Курд зубами впился в бок Арти-фексова, но тому удалось достать револьвер и он, выстрелом в курда, освободился от него.

Мутилось в голове, как в тумане, увидал Артифексов двух волгских казаков, скакавших мимо.

— Братцы, — крикнул он, — помогите выбраться!

Казак по фамилии Высококобылка остановился.

— Стой, ребята, пулеметчиков офицер ранен.

— Я не ранен, я только не могу встать.

Высококобылка закричал что-то и стал часто стрелять по