Читаем Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира полностью

У нас с вами снова «веселая минутка»: 6,5 страницы, содержание которых можно изложить в одном абзаце. Сначала на протяжении четырех страниц перечисленные выше персонажи выпивают в беседке и поют разудалые песенки. В их репликах информации – полный ноль. Потом появляется Пистоль: он привез из Лондона важные новости. Еще полторы страницы уходят на то, чтобы Пистоль перестал валять дурака и сказал наконец, с какими вестями приехал. А вести-то и впрямь отличные: старый король умер, их дружок Хел стал королем Генрихом Пятым и теперь всю честную компанию ждут всеразличные блага и прекрасная жизнь.


Пистоль сообщает Фальстафу о коронации Генриха Пятого.

Художник Henry Courtney Selous, гравер Burgess, 1860-е.


Фальстаф в восторге и ни минуты не сомневается в том, что теперь займет при дворе важное и достойное место, ведь друг Хел его не забудет:

– Скорей мчимся в Лондон! «Мистер Роберт Шеллоу, выбирай какую хочешь должность в государстве – она твоя! – Пистоль, я осыплю тебя почестями!»

В суматохе сборов сэр Джон приговаривает:

– Я знаю, молодой король тоскует по мне… Да берите любых лошадей, первых попавшихся, даже и чужих, мне теперь все можно, законы Англии мне не указ…

Все радуются, все воодушевлены и уходят.

Сцена 4

Лондон. Улица

Входятполицейские, которые тащатхозяйку Куикли и Долль Тершит.

Эту сцену я даже и не знаю как пересказывать. И не понимаю, для чего она написана. Кстати, я не одна такая растерянная: у А. Азимова в «Путеводителе по Шекспиру» данный эпизод тоже пропущен. Ну совсем нечего сказать!

Вся сцена занимает полторы страницы и состоит исключительно из перебранки участников. Полицейские тащат миссис Куикли и проститутку Долль в участок, потому что из-за них недавно убили двух человек. Долль при этом заявляет, что она беременна и применение силы может спровоцировать выкидыш. Полицейские ей не верят. Это единственные информативные слова во всей сцене, но они совершенно не связаны ни с предыдущими событиями в пьесе, ни с последующими. Все остальное – бранные слова, которыми осыпают друг друга две дамы и один полицейский.

Сцена 5

Площадь перед Уэстминстерским аббатством

Входятдва служителя,посыпая площадь тростником.

Из короткого разговора служителей мы узнаем, что скоро здесь проедет процессия: двор будет возвращаться с церемонии коронации.

Служители уходят. Входят

Фальстаф, Шеллоу, Пистоль, Бардольф и паж.

То есть мчались во весь опор и успели к коронации. Молодцы!

Фальстаф расставляет своих спутников возле себя, приговаривая, что добьется от короля всяческих благ для себя и для них.

– Я подмигну ему, когда он будет проезжать мимо нас, – вы увидите, как он со мной обойдется, – самонадеянно заявляет сэр Джон.

Далее следуют коллективные сожаления о том, что прибывшие не успели переодеться в новые нарядные одежды, но, возможно, тот факт, что они все грязные, пыльные и потные, будет свидетельствовать как раз о том, как торопились они лицезреть нового монарха и спешили засвидетельствовать ему свое почтение. При этом выясняется, что Фальстаф умудрился-таки занять у судьи Шеллоу тысячу фунтов.

Пистоль сообщает Фальстафу, что Долль Тершит в тюрьме, но Фальстаф уверен, что легко сможет освободить ее.

За сценой радостные крики и трубные звуки. Входиткороль Генрих Пятыйсо свитой: в числе других

верховный судья.

Фальстаф старается докричаться до короля, панибратски обращаясь к нему «король мой Хел» и «мой милый мальчик», однако Генрих не собирается сокращать дистанцию.

– Ответьте этому безумцу, милорд, – велит он верховному судье.

Судья делает строгое лицо.

– Вы в своем уме, сэр? Вы соображаете, с кем говорите?

Фальстаф продолжает взывать к Генриху, своему недавнему закадычному дружку Хелу:

– Король! Юпитер! Жизнь моя!

Тут уж Генриху приходится включаться самому, потому как судья явно не справляется с ситуацией.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза
Салават-батыр
Салават-батыр

Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания.Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей.Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.

Яныбай Хамматович Хамматов

Проза / Историческая проза