Герои умирают

Наконец мои сопровождающие останавливаются возле узкой служебной дверцы, распахивают ее и вводят меня в помещение: двое идут спереди, двое – сзади, а между ними я. Послушник закрывает за нами дверь, а сам остается в коридоре.

Я сразу узнаю комнату, несмотря на произошедшие в ней перемены: это приватный кабинет посла, часть его личных покоев. Вместо тяжеловесных столов, лавок и сундуков из темных сортов дерева, какие делают монахи в обители Утеса Джантогена, здесь сплошь изящные столики, стулья и шкафчики на гнутых ножках, отделанные шпоном и сверкающие прозрачным лаком, – работа лучших анхананских мастеров.

И неизбежное святилище Ма’элКота в углу: у ног статуи мерцают огоньки свечей, отражаясь в бронзовых лодыжках и окружающих их подносах с приношениями.

От прежних времен остался лишь только тяжеловесный, истертый и исцарапанный поколениями писцов и чертежников стол – на таких Экзотерики создают свои чертежи и копируют манускрипты. Человек, который сидит за столом сейчас спиной к нам, не Дартельн, хотя на нем и одежды посла. Дартельн, хотя ему и под семьдесят, еще дюжий старик с голой как яйцо головой. Тот, кто сидит сейчас спиной к двери, так худ, что на улице его могло бы унести порывом ветра, а на голове у него копна курчавых темно-русых волос. Услышав наши шаги, он бросает на нас взгляд через плечо, кивает и откладывает перо.

– Кейн. Я так и думал, что ты зайдешь.

Его лицо кажется мне знакомым – худое, угловатое, с торчащими острыми скулами, но по-настоящему я вспоминаю, кто он такой, только услышав его голос, который не слышал очень давно, может быть лет восемнадцать.

Я гляжу на него с прищуром:

– Крил?

Он кивает и небрежным движением руки показывает мне на стул:

– Рад встрече с тобой. Сядь.

Я сажусь, пораженный тем, что вижу. Крил тоже проходил обучение в Твердыне Гартана, но был на два года моложе, чем я. Я учил его прикладному легендоведению и тактике ведения боя малыми группами. А теперь он – посол Монастырей в Империи.

Черт, я что, такой старый?

– Как, во имя Кулака Джанто, ты получил такой высокий пост, в твои-то годы?

По его губам змеится улыбка.

– Совет назначает по достоинству, а не по возрасту.

Это не ответ на мой вопрос – хотя, может быть, и ответ. Тот Крил, которого я помню, еще тогда, в школе, был истинным дипломатом, который умел сказать каждому то, что тот хотел услышать. Короче, мастер манипуляций, вонючка еще та, но остроумный и начитанный, душа компании; я помню, как мы хохотали над его шутками, потягивая винцо, которое перед тем стырили из монастырского погреба.

Но теперь, глядя на него, я все время вспоминаю, как он выглядел в восемнадцать. Разговор не клеится. Он, судя по всему, хорошо осведомлен о моих достижениях, а мне не очень интересна его карьера – обычные подробности, знакомые до зубной боли: кто кого обманул, кто кого подсидел или подставил, – словом, все то, что внушило мне отвращение к Обетам много лет назад. Да и присутствие четверых вооруженных монахов, раскинувшихся полукругом вокруг нас, тоже не способствует светской беседе.

Наконец он решает перейти к тому, ради чего он затащил меня к себе. Повернув перстень на пальце так, чтобы я видел Печать Магистра на нем, он заговаривает голосом, подходящим для Важного Дела:

– Я не знаю, кто нанял тебя теперь, и не хочу знать. Но ты должен помнить одно: Совет Братьев не потерпит никаких попыток навредить Ма’элКоту или Империи в целом.

– Навредить Ма’элКоту? – переспрашиваю я и хмурю брови. «Черт, как он узнал?» – Я здесь вообще не по делу. Точнее, по делу, но по личному.

– Кейн, ты, может быть, помнишь, что я не дурак. Мы хорошо знаем, что Ма’элКот не особенно популярен среди определенной части знати. Мне известно, что Очи узнали о твоем скором появлении в Анхане, и был издан приказ арестовать тебя под любым предлогом. Судя по всему, твоего нанимателя предали, раз они знают, что ты затеял. Так что не трудись притворяться.

Я пожимаю плечами:

– Ладно.

Он смотрит на меня так, будто ждет продолжения, но я смотрю на него в упор и молчу. Он раздраженно встряхивает головой и жует губами так, словно пытается избавиться от противного вкуса во рту.

– Тебе следует знать, что мы поддерживаем Ма’элКота. После смерти Тоа-Фелатона нам даже методом ручной подборки вряд ли удалось бы заполучить лучшего Императора. Он сплотил народы Империи так, как это не удавалось никому со времен Диль-Финнартина, превратил их в единую нацию. Он не впускает в Империю недочеловеков, а тех, что уже здесь, держит под строгим контролем. Он достиг взаимопонимания с Липке, а это еще при нашей жизни может привести к слиянию двух великих Империй.

Крил говорит, а глазами так и зыркает поверх моего плеча, на святилище в углу. Похоже, что-то привлекает его там.