Герцогиня и "конюх"

   Остерман, оставшийся безмолвным зрителем этой тяжелой сцены, почтительно обратился к Анне Иоанновне:

   -- Разрешите мне удалиться, ваше величество; вам пора приступать к туалету. Съезд уже начался.

   -- Да, да, мой милый Остерман, вы правы! Пора, пора! -- возбужденно воскликнула Анна Иоанновна.

   Остерман склонился к руке повелительницы и, целуя руку, проговорил:

   -- Ах, я и забыл доложить вашему величеству, что до вашего выхода в парадный зал у вас домогаются получить аудиенцию обер-камергер Бирон и прибывший из Митавы синьор Джиолотти.

   Радость, но вместе с тем и какое-то большое смущение вспыхнули в глазах Анны Иоанновны.

   -- Хорошо... Я их приму, -- произнесла она.

   Остерман вышел. Начался "великий" туалет императрицы.

   На малиновой бархатной подушке сверкала, переливаясь разноцветными огнями, алмазная императорская корона. Тут же сверкали звезды; они должны были украсить грудь императрицы.

   Каким взглядом, полным тоски и печали, смотрела на эти вожделенные предметы Екатерина Долгорукая! Ведь все это, все эти символы безумно-могучей власти могла принадлежать ей. А теперь? Теперь она была унижена, оскорблена.

   -- Вы заснули, милая? -- послышался сердитый окрик Анны Иоанновны. -- Наденьте мне на ногу туфлю! -- и она протянула свою толстую ногу красавице Екатерине Долгорукой.

   -- Я не могу наклоняться... у меня голова кружится...

   Анна Иоанновна побагровела от бешенства и прохрипела:

   -- Если ты, тварь, не наденешь мне туфли на ноги, так я тебя в Сибирь сошлю!

   И Долгорукая надела...

   Туалет окончился. Анна Иоанновна стояла во всем великолепии и величии парадного царского одеяния. Ее лицо, искусно подкрашенное, казалось красивее обыкновенного, благодаря также необычайному блеску, каким сверкали ее глаза.

   -- Теперь, княжна Екатерина Долгорукая, вы свободны и можете идти в тронный зал. Я желаю, чтобы вы присутствовали при сегодняшней торжественной церемонии, -- пренебрежительно обратилась она к Долгорукой.

   Та, бледная, вышла из покоев императрицы.

   -- Ступайте и вы все! -- приказала Анна Иоанновна остальным фрейлинам.

   В эту минуту, "по своему праву", без доклада вошел Алексей Долгорукий. Злобно, хитро, исподлобья оглядел он величественно-пышную фигуру ненавистной Анны Иоанновны и спросил, низко кланяясь:

   -- Вы готовы, ваше величество?

   -- Как видишь, князь Алексей. А у вас все готово? -- И Анна Иоанновна впилась каким-то особенным, загадочным взором в лицо того, кто вкупе с Голицыными подкопался под самодержавие ее трона.

   И невольно смутился Алексей Долгорукий.

   -- Да, ваше величество, все готово. В тронном зале собрались все. И митрополит уже приехал, -- ответил он.

   -- А, и он? И ему хочется поглядеть, как русская царица и императрица будет подписывать отречение от своих исконных державных прав?

   -- Ваше величество!

   -- Ничего, ничего, князь Алексей, я ведь шучу!.. -- криво усмехнулась Анна Иоанновна. -- Будь покоен: я никогда не забуду твоих услуг. Сейчас я выйду. Но прежде я хотела бы повидать тех двух лиц, кои испрашивают у меня аудиенции. Один из них -- Бирон. Он был мне предан и верно служил мне, когда я была жалкой загнанной герцогиней Курляндской. Пусть он, как обер-камергер, поведет меня и к ступеням трона. Другой -- синьор Джиолотти. Он спас меня от болезни. Ему тоже первое место. Так вот ты и впусти их, князь Алексей.

   -- Кого же пригласить первым, ваше величество? -- спросил Долгорукий, заметно вздрогнув и побледнев.

   -- Синьора Джиолотти, -- приказала Анна Иоанновна.

XIX

ИМПЕРАТРИЦА, КУДЕСНИК И "КОНЮХ"

   -- Ваше величество! -- прозвучал знакомый властный голос, и, прежде чем Анна Иоанновна успела опомниться, к ее ногам склонился великий чародей и пылко воскликнул: "Soit bêni ce jour, votre Majestê! Le dernier acte de votre tragêdie est fini..." {Да будет благословен сей день, ваше величество! Последний акт вашей трагедии сыгран... (фр.).}

   -- Так это -- правда? Меня не обманывают? -- пролепетала Анна Иоанновна.

   -- Нет, нет, ваше величество. В то время как мы говорим с вами, сюда уже тайно приближаются те силы, которые должны спасти вас.

   -- И сейчас все окончится?

   -- Все, все, государыня. Вчера я уже видел все то, что совершится сегодня, и сегодня вы мне дадите кольцо самодержавной императрицы.

   Анна Иоанновна была окончательно потрясена. Джиолотти, великий магистр таинственного ордена, осыпал ее руки страстными поцелуями...

   -- Там, ваше величество, ожидает вас тот, кто сыграл большую роль в вашей жизни и который будет играть еще большую. Пусть он войдет. Но... -- тут Джиолотти близко наклонился к уху Анны Иоанновны и таинственно зашептал: -- Но, ваше величество, вчерашнюю ночь с национальным русским инструментом --гуслями -- вы должны искупить.

   Анна Иоанновна вся побелела.

   -- Как?! -- отшатнулась она. -- Вы это знаете?!

   -- Это знаю не только я, но и он. Поэтому вы, лишь только он войдет, должны будете поздравить его с будущей герцогской короной Курляндии.

   -- А разве это случится когда-нибудь? -- затрепетала Анна Иоанновна.

   -- Без сомнения. Я предрекаю вам и ему это важное событие. Или вы мне не верите? -- сверкнул глазами Джиолотти.