Гибель замка тамплиеров

Но еще больше Ламию злило, что Морис Бэйтс даже и не подумал оставить ей денег. Возможно, что он, как и она сама, рассчитывал на щедрость Антонио Рамираса. Но в таком случае он просчитался. У нее уже нет банковской карты адвоката…

«Но тогда чья карта лежит в моей сумочке?» – вдруг подумала Ламия, вспомнив, как она искала деньги, чтобы расплатиться с посыльным. – «Наверное, мне это померещилось».

Но галлюцинация была слишком реальной и совсем недавней, чтобы она могла просто отмахнуться от нее. Дрожащими от волнения руками Ламия торопливо открыла свою сумочку и обшарила ее внутренности. Ничего не нашла, кроме неведомо как оказавшегося там одинокого песо с двумя тянувшимися к короне львами, которые, оскалив пасти, словно насмехались над ней. Она высыпала все содержимое сумочки на кровать. И только тогда увидела то, что искала – крошечный кусочек пластика, сияющий золотой поверхностью.

Внезапно словно луч солнца проник в темные глубины ее подсознания, осветив на миг картину, как она прячет в свою сумочку банковскую карту, которую ей протягивает Морис Бэйтс. Это было вчера вечером в ресторане, вспомнила Ламия.

А затем в ее памяти всплыли слова Мориса Бэйтса: «На этой карте миллион евро. Еще девять я переведу по завершении».

– По завершении чего? – яростно скрипнула зубами Ламия. – Хотя бы одну подсказку!

Она задумалась, пытаясь пробудить свои воспоминания. И когда Ламия уже почти пришла в отчаяние, в ее голове промелькнуло: «Замок тамплиеров».

– Мы говорили о замке тамплиеров! – воскликнула она с радостным облегчением. – А если точнее, то о библиотеке, хранящейся в замке. Мартину Крюгеру нужна эта библиотека. И меня наняли, чтобы я…

Туман, окружающий подавленное алкоголем сознание Ламии, рассеялся, и она все вспомнила. Это было как потрясение. Она почти упала на кровать и долго лежала, о чем-то размышляя. Несколько раз звонил мобильный телефон, но Ламия словно не слышала его. Потом она встала и подошла к зеркалу. Всмотрелась в свое отражение, как будто надеясь найти ответ на мучивший ее вопрос. Какое-то время спустя молодая женщина, отражавшаяся в зеркале, неожиданно подмигнула ей и, усмехнувшись, сказала:

– Todo lo que pasa es para mejor. Все, что ни делается, к лучшему.

– Пусть будет по-твоему, – усмехнулась ей в ответ Ламия. – В конце концов, так было и так будет всегда. Una vez que consigues lo que quieres, tienes algo que perder. Когда получаешь то, что хочешь, тебе есть что терять.

– И разве не поэтому жизнь так прекрасна? – улыбнулась женщина в зеркале. – А иначе было бы слишком скучно жить.

– Уговорила как всегда, – улыбнулась и Ламия. – Рискнем. Может быть, и выгорит.

– У нас все получится, – заверила ее собеседница. И рассмеялась. – Главное, не забывай: no lamento nada. No tengo miedo de nada.

Ламия рассмеялась тоже, с вызовом повторив:

– Ни о чем не жалею. Ничего не боюсь.

И, помахав своему отражению рукой, Ламия отвернулась от зеркала с таким видом, как будто решение, которое она приняла, не терпело промедления.

Она начала с телефонного звонка капитану Карлосу Санчесу.

– Hola, Карлос, – сказала она. – Меня отпустили под залог.

Капитан Санчес издал невнятный приглушенный звук. Казалось, он сам себе зажал рот, чтобы никто не услышал его радостного возгласа.

– Я смогу быть в Мадриде уже завтра, – официальным тоном произнес он. – И мы обсудим этот вопрос.

– Не завтра, а сегодня, – требовательно сказала Ламия. – Если, конечно, ты не хочешь провести завтрашний день с моим адвокатом. Он звонит, не переставая, каждые полчаса. Я уверена, он обязательно что-нибудь придумает, чтобы помешать нашей встрече.

Ламия услышала грубое ругательство, невольно сорвавшееся с губ полицейского.

– Это форменное безобразие, – рыкнул он. – Мне придется принять самые решительные меры!

В телефоне прозвучали удаляющиеся детские голоса, раздался отдаленный женский голос, затем хлопнула дверь. И голос капитана Санчеса мгновенно изменился, как будто у него отпала необходимость следить за тем, что и как он говорит.

– Ламия, – произнес он нежно, – ты не представляешь, как я хочу тебя видеть! Но сегодня я не могу.

– Если так, то я сама приеду к тебе, – сказала Ламия. – Ты будешь рад?

– Ко мне? – воскликнул полицейский таким тоном, как будто он при этом испуганно оглянулся.

– Разумеется, не к тебе домой, – успокоила его Ламия. – У меня нет желания знакомиться с твоей женой и детьми. И жандармское управление тоже не подойдет.

Она помолчала. Потом, словно преодолевая смущение, спросила:

– Ты мог бы снять для меня небольшой загородный домик в окрестностях Леона? – И, не давая полицейскому времени на раздумья, она пояснила: – Я пожила бы в нем какое-то время. И ты имел бы возможность навещать меня, не жертвуя службой или семьей. Это было бы замечательно!

Расчет Ламии оказался верен. Капитан Санчес с восторгом принял эту идею, мгновенно оценив, какие преимущества и радости она ему сулит.

– Разумеется, могу, – заявил он. – У меня даже есть на примете такой. Где-то на полпути от Леона до замка тамплиеров.

Сердце Ламии учащенно забилось. Все складывалось как нельзя лучше.