Гибель замка тамплиеров

– Дело еще не сделано, – отмахнулся полицейский. Он был рад не меньше Ульяны, что все так удачно складывается. – Поговорим о благодарности позже. А пока нам надо перенести эти баулы в мою машину. И хорошо бы поторопиться, а то я могу опоздать.

– Фолет, позови Гомеса и Хуанито, пусть они помогут, – распорядилась Ульяна. И пояснила насторожившемуся полицейскому: – Это наши повар и конюх, они уже несколько лет живут в замке.

– А им можно доверять? – спросил тот, хмурясь.

– Я верю им, как самой себе или вам, Карлос, – ответила Ульяна. – Они очень преданные мне люди и любят Артура.

Фолет ушел и вскоре вернулся в сопровождении повара Гомеса, дородного широкоплечего мужчины с пухлыми красными щеками, и конюха Хуанито, невысокого и худощавого, с неизменной жокейской кепкой на голове. Все вместе они перенесли мешки из подвала во дворик, где уже собрались остальные обитатели замка – юные горничные Алисия, Беатрис и Доротеа и Агата, степенная женщина средних лет, исполнявшая обязанности экономки. Все они уже знали от Фолета о случившемся и успели поплакать, о чем красноречиво свидетельствовали их лица. Не было только Мары и Ксиу, которые не отходили от спящего младенца. Капитан Санчес с недовольным видом оглядел всю компанию, сбившуюся в тесную молчаливую встревоженную стайку, и обратился к Ульяне.

– Прикажите им молчать обо всем, что происходит. Я уже говорил, что слухи могут вызвать панику среди жителей провинции. Вы понимаете меня?

– Да, – кивнула ничего не понимающая Ульяна. – Они будут молчать, обещаю.

Погрузив тяжелые баулы в машину, капитан Санчес уехал, забыв попрощаться. Ульяна провожала его глазами, пока тьма не поглотила автомобиль. Но и потом она не вернулась в замок, а осталась во дворе. Не ушли и другие обитатели замка. Они готовы были простоять здесь всю ночь в ожидании Артура, а если потребуется, то и больше. Каждый надеялся увидеть его первым и громким радостным криком известить об этом других.

Только Фолет не верил в его счастливое возвращение. Он изводил себя попреками, укоряя за то, что незаметно для всех не забрался в машину полицейского и не уехал с ним. Тогда бы он мог, если бы потребовалось, помочь ему в освобождении Артура. Такие мысли мелькали в голове старика, пока капитан Санчес закидывал баулы в автомобиль, но в последнюю минуту он струсил. Фолет был домашний дух, и все, что происходило за стенами замка тамплиеров, его пугало. Это был мир, в котором он чувствовал себя беззащитным, словно маленький ребенок. В солнечный день Фолет боялся даже собственной тени – ему казалось, что она, неотступно следуя за ним, преследует его. Об этом вечно живущем в нем страхе знала только Мара, его жена. Одна она могла вдохновить его на мужественный поступок. Но Мары рядом не оказалось, она была занята младенцем, и Фолет остался. А сейчас он проклинал себя за это. От стыда не смея поднять глаз на Ульяну, он надвинул поглубже на лоб свою фригийскую шапочку. Но все же не отходил от нее. Пока Мара оберегала младенца, он защищал его мать. Так они распределили между собой обязанности, оберегая хозяев замка тамплиеров, которым служили верой и правдой не по принуждению или долгу, а по собственному желанию, и каждый был доволен. Мара души не чаяла в малыше, Фолет любил Ульяну как родную дочь.

А тем временем ничего не знавший об этом капитан Санчес спешил к Ламии. Его автомобиль походил на большую черную птицу, с громким клекотом и в ореоле пламени летящую по ночному пустынному шоссе. Он выполнил свою задачу и теперь с нетерпением ожидал награду, обещанную ему по возвращении. Тревожные мысли о том, что он совершает поступок, перечеркивающий всю его прошлую жизнь, иногда, словно порыв ледяного ветра, посещавшие полицейского в замке, были напрочь забыты в предвкушении того наслаждения, которое ему могла доставить единственная женщина на свете – Ламия. Ни о чем другом он сейчас думать не мог.

Глава 15

Ламия была взбешена повелительным тоном, которым с ней говорил по телефону капитан Санчес. А еще больше тем, что он пошел на поводу у хозяйки замка тамплиеров, этой хитрой рыжеволосой ведьмы, и согласился взять выкуп за ее мужа не деньгами, а антиквариатом, едва ли имеющим какую-то ценность, кроме музейной. Ламия в ярости металась по дому, круша все, что попадалось ей под руку. Если бы в эту минуту появился Карлос Санчес, она с удовольствием вонзила бы свои острые зубки в его шею и не разжала бы челюсти, пока он не умер. И сладострастно наслаждалась бы конвульсивными содроганиями его безвольно обмякшего тела.