Это и стало причиной того, что перед исследователем-позитивистом сложилась достаточно простая картина: экономика у стран примерно одинаковая - рыночная, а духовная жизнь - разная. Следовательно, рынок - это универсальная цивилизационная ценность, а главные различия социумов лежат где? - правильно, в области духовной организации, религий, традиций. Вот вам и обоснование «цивилизационного подхода».
Продолжим наш анализ инвариантов цивилизационного подхода и их потенциала в деле решения фундаментальных проблем философии истории. Рассмотрим весьма типичный и уже упомянутый выше акцент на многообразии цивилизаций. В принципе, эта черта могла бы расцениваться как сугубо позитивное стремление к адекватному отображению особенностей каждого социума (и эта задача действительно чрезвычайно важна для социолога и историка), если бы не одно «но». Дело в том, что в этом случае из проблемного поля исключается ключевой для социальной философии вопрос о выделении некоторых закономерностей в общественном развитии человечества, теоретически истинных и практически достоверных обобщений. Причем не по принципу абстрактной общности ежа и половой щетки, а на основе выделения конкретных, развивающихся системных качеств различных социумов в их взаимосвязи, противоречиях, рождениях-смертях-взаимодействиях.
Эта методология оказывается «закрыта» для большинства сторонников цивилизационного подхода. Акцент на многообразии и своеобычности цивилизаций превращается в самодостаточный. Главным для большинства авторов становится не столько обоснование некоторых критериев выделения особенных цивилизаций и/или их систематизация, сколько позитивное описание каждой из них (с подспудным желанием едва ли не большинства таких авторов доказать, что моя цивилизация -американская, российская, китайская. - лучше всех). К числу общих закономерностей относится в лучшем случае констатация того, что цивилизации возникают, достигают расцвета и переживают период «заката» (Тойнби, Шпенглер), да и это характерно далеко не для всех авторов (мы, например, что-то не встречали работ русофилов, в которых бы рассматривался вопрос о возможном будущем «закате» русской цивилизации).
Как следствие этого, в рамках цивилизационного подхода неявно признается право каждого из авторов на свой субъективный взгляд. Едва ли не каждый из них самостоятельно и оригинально решает, какие цивилизации могут быть выделены, каковы критерии их выделения, соответственно, сколько цивилизаций знает всемирная история. В результате для сторонников цивилизационного подхода характерна не слишком углубленная разработка методологических, концептуальных вопросов, они относительно мало обеспокоены выработкой общей модели философии истории (вплоть до игнорирования этого вопроса или его полного отрицания в современных постмодернистских версиях этого подхода).
В результате сознательного или бессознательного использования большинством сторонников цивилизационного подхода методологии позитивизма получается широкий набор разрозненных конкретных социоисторических обобщений особенностей тех или иных обществ. В случае использования методологии постмодернизма не получается даже этого: на место позитивных, эмпирически выверенных конструкций приходят детерриализованные концепты и симулякры, в которых исчезают даже абстрактные критерии цивилизованности, даже обоснование преимуществ «цивилизованных» сообществ перед «нецивилизованными», и остается лишь деконструкция любых социофилософских метатеорий, продолженная в лучшем случае (у Дерриды, Бодрийяра и других левых теоретиков постмодернизма, о которых - в одном из следующих текстов) критикой существующей буржуазной «цивилизации».
В обоих случаях (и позитивистского, и постмодернистского подхода), однако, исчезают теоретически обоснованные основания не только для выделения закономерностей общественно-исторического развития, не только для системного взгляда на историю человечества, но и (как следствие этого) для выделения некоторой красной нити истории, прогресса, его критериев. А это, в свою очередь, оборачивается либо консерватизмом, либо отстраненностью социального философа от общественной практики.
В первом случае обосновывается необходимость возврата к истокам и коренным ценностям «своей» цивилизации».
Во втором случае формируется асоциальная позиция конформиста: если для цивилизационного подхода возможен уход от проблем прогресса и его критериев, то для него не может стоять как практически-актуаль-ная и задача субъективного содействия (противодействия) последнему. Для таких интеллектуалов всякий социум, всякая цивилизация по-своему хороши и по-своему плохи. Прогресс - искусственно созданный и эмпирически не верифицируемый «большой нарратив», от которого можно и должно отказаться. Точка.
В результате сторонниками «цивилизационного подхода» воспроизводится та или иная версия неявной апологии status quo, о которой мы писали ранее как об объективном основании распространения этого подхода.