Гнев королей

Он никого не звал – даже аполитичный тервола не осмелился бы выкрикивать имя обреченного, которого он спас. Кто знает, чьи уши услышат, как он обвиняет сам себя?

Неужели Го сбежал?

Вряд ли, хотя этот человек был настоящим гением. И прецедент уже имелся – Избавитель сбежал отсюда, добравшись вплавь до материка, а затем отправился пешком на запад, взяв себе в союзники древние, ужасающие силы. Теперь этот путь был закрыт – никто больше не смог бы снова преодолеть его живым. Единственным выходом оставались порталы.

Судя по пыли в помещении с порталами, стало ясно, что лорд Го ушел не этим путем.

Поиски следовало начинать с кухни – Го нужно было что-то есть. Миниатюрные порталы доставляли туда еду из источников, не вызывавших ни у кого вопросов.

Шикай напряг память. Он бывал здесь нечасто и недолго, в последний раз приходил, чтобы спрятать Го, и не сразу вспомнил, где кухня. Как оказалось, ею действительно регулярно пользовался некто не слишком опытный и не привыкший к порядку.

Внимание Шикая привлек отдаленный шум. Он нашел того, кого искал, там, где бывшие хозяева держали своих пленников и чудовищ. Вэнчинь кормил с ложечки пускавшего слюни старика.

Появление Шикая застигло Вэнчиня врасплох, но он продолжил кормить несчастного.

– Не ожидал увидеть тебя столь скоро, – сказал Го. – Ты пришел, чтобы покончить с угрозой для империи?

– Нет, я лишь хотел убедиться, что у тебя все хорошо. Кто это?

– Не знаю. Судя по всему, какая-то важная персона при прежнем режиме. Не могу представить, как он выжил. У него почти не осталось разума. Но я поставил себе интересную задачу – вернуть его в мир. Для меня это вызов, с которым я хотел бы справиться.

– Вот как?

– Без него я сошел бы с ума.

– Значит, тебе повезло, что он тут оказался.

«А может, это стало мрачным предзнаменованием», – подумал Шикай.

– Итак, ты пришел не затем, чтобы убить меня. Тогда расскажи, что происходит в мире.

Шикай посвятил его во все подробности.

– Вижу, дела у империи идут неплохо, – вздохнул Го.

– Лучше, чем мы могли бы ожидать, учитывая все наши слабости.

– Естественно, я надеялся. Жаль, что там нет места для меня. Но я обрек себя на это уже тогда, когда пришел к тебе.

Лорд Сыма кивнул:

– Времени прошло не так уж много, но случилось немало событий. Многое изменилось. Самое главное – войны закончились, и притом успешно, благодаря твоей прозорливости. Но государство и легионы настолько истощены, что выжившим тервола пришлось отбросить личные амбиции.

– Возможно, лишь внешне.

– Несомненно, некоторые готовы поддаться искушению. Особенно те, кому не по душе, что императрица – женщина. Сколь бы разумным ни было ее правление и сколь бы надежным ни был установленный ею порядок.

– Чего ты от меня хочешь, лорд Сыма?

– Если честно – сейчас лишь знать, что у тебя все хорошо. Позже – может быть, что-нибудь еще. Если сумеешь обуздать свои амбиции.

– Я всегда мог их обуздать. Я делал то, что было нужно Империи.

– Что ж, я рад. – Любой падший тервола заявил бы то же самое, и большинство поверили бы собственным словам. – Я еще вернусь. Вероятно, быстрее, чем в этот раз. Время не настолько поджимает.

– Лорд Сыма, – сказал Го, – я сделаю все, что потребуется, чтобы выбраться отсюда.

К счастью, он еще не настолько отчаялся, чтобы совершить роковую глупость.

Лорд Сыма Шикай придерживался низкого и циничного мнения о других тервола, рассматривая все их поступки через линзу собственного цинизма и низкого происхождения. Но он одобрительно относился к тем, кто сумел подняться над собственным естеством. И одним из таких был Го.

Распорядок в тюремной башне оставался неизменным – изменились лишь люди, приносящие еду. Разговаривали они не больше, чем их предшественники.

Рагнарсон боролся с желанием наброситься на кого-нибудь и посмотреть, что будет. Однако сидевший в душе зверь был достаточно умен, чтобы понять: о подобном поступке ему придется быстро и глубоко пожалеть.

Слова побывавшей у него Мглы заставили его задуматься, и он тратил немало времени на попытки разобраться в происходящем. Все это сбивало его с толку. Он был рад, что все, кого он любил, уже не могут увидеть его столь слабым. Хаакен, Рескирд и многие другие никогда бы этого не поняли.

Он начал опасаться, что окружавшие его призраки поняли бы намного больше и лучше, чем он сам. Весь смысл жизни сжался для него до уровня «бей и хватай». Банальные события застревали в голове словно музыкальный рефрен, повторяясь раз за разом.

Время шло. Иногда, когда сознание его прояснялось, он задумывался: что, если это лишь способ убежать от однообразия тюремного заключения? А потом он вновь вспоминал некое событие или решение, ставшее очередным камнем в фундаменте его отчаяния.