Гнев Тиамат

— Трудно сказать, мисс. Иногда бывают моменты, когда кажется, что он понимает, где он. И кто я. Но возможно, я выдаю желаемое за действительное.

Отец отклонялся назад, следуя за невидимыми жучками в воздухе. Если бы он её хоть услышал, если бы что-то понял, он бы расстроился. Тереза подвинулась, и плетёное кресло заскрипело под её тяжестью.

— Я вернусь. Если он изменится, если вдруг ему станет лучше...

— Я прослежу, чтобы вам немедленно сообщили, — ответил Келли.

Она встала, ощущая себя отдельно от собственных движений. Как будто она смотрит на воздушный шарик в форме Терезы, которому обрезали нитку. Келли подошёл, чтобы убрать кресло, а она направилась к двери.

— Он был бы рад узнать, что вы приходили, — произнёс Келли. — Я не могу сказать, понимает ли он, что вы здесь. Но если бы знал, то был бы рад. Я уверен.

Келли старался её утешить, но она не могла заставить себя на это отреагировать. Она уходила, не поблагодарив слугу, не огрызнувшись — просто молча переставляла одну ногу за другой, пока не ушла из отцовской спальни.

Общественная часть Дома правительства, где сновали сотрудники государственного механизма, казалась такой же деловой и оживлённой, как и всегда. Как пчёлы или как муравьи в муравейнике, не знающие, что их королева мертва. Никто не остановил Терезу, никто не смотрел в глаза. Она, как призрак, шла знакомой дорогой домой. Хотелось только запереть за собой дверь, забраться в постель и молить о сне без кошмаров, который перенесёт её в завтра. Или ещё подальше. Неважно, лишь бы отсюда.

Но когда она подошла к своим комнатам, её дверь оказалась открытой. На кушетке сидел полковник Ильич и не поднял взгляд, когда Тереза вошла.

— Где Ондатра? — спросила она.

— Она в спальне. Ты пропустила занятие этим утром, — голос звучал вежливо и беспристрастно. И так же фальшиво, как его маска.

Тереза скрестила руки.

— Я была у отца.

— И я это уважаю, но твой отец не хотел бы, чтобы ты пренебрегала своими обязанностями. Включая учёбу, — Ильич поднялся во весь рост, как будто это могло придать больший авторитет. — И завтрак.

— Мне не хотелось есть.

— Это не повод пропускать завтрак. Сейчас...

— ...тяжёлые времена, — продолжила за него Тереза. — Нестабильная ситуация. Мы должны соблюдать приличия. Да, я знаю. Мне это все говорят.

— Тогда прекращай вести себя как избалованный ребёнок и делай то, что должна, — ответил Ильич.

Восхитительно было наблюдать за Ильичом, обычно всегда заученно сдержанным и профессионально дружелюбным, пока тот произносил свою речь. Ошеломление скользнуло по его лицу, а за ним сжала губы печаль. А потом — удовольствие. Даже гордость. Это заняло всего-то пару секунд, но они рассказали собственную маленькую историю.

— Ты — дочь Первого консула, — продолжил Ильич прежде, чем она смогла подобрать слова и швырнуть в него. — Ты лицо семьи. Символ стабильности всей империи.

— Сраные колёса империи останавливаются! — выкрикнула Тереза. — Всё рушится. Что мне, по-вашему, с этим делать?

Голос Ильича звучал твёрдо и сдержанно.

— Я хочу, чтобы ты не забывала есть. Хочу, чтобы посещала занятия. Хочу, чтобы ты поддерживала спокойствие, душевное равновесие и уверенность в тех, кто на тебя смотрит. Поскольку это твой долг перед отцом и империей.

Терезу охватил гнев. Она не знала, что говорить, у неё не было ни продуманных доводов, ни уверенности — только невыносимое возмущение, которое больше нет сил терпеть.

— А вам можно целыми днями выслеживать Тимоти? Вы можете переложить преподавание на доктора Окойе, чтобы не отвлекаться от убийства моих друзей? Вы не выполняете свою задачу, так что не смейте учить меня выполнять мою. Это лицемерие!

Ильич посмотрел на неё пристально, долго и прямо. Усмехнулся. Протянул руку и взъерошил ей волосы — как будто она Ондатра, и он почесал ей уши. Ласково и унизительно. Гнев Терезы стих и угас, его сменило смущение. Ей хотелось, чтобы вернулась злость.

— Ах ты, бедный ребёнок. Это всё из-за того шпиона? Ты из-за него на меня злишься?

— Я злюсь из-за всего, — сказала она, но силы в её словах больше не было.

— Он не был твоим другом. Он был шпионом и террористом. Он явился сюда, чтобы убить нас. Помнишь его пещеру? Это место он выбрал как укрытие при подрыве атомной бомбы. А гора была знаком на местности для его эвакуационной команды.

— Это неправда.

Крепкой хваткой Ильич сжал ей за руку возле плеча.

— Этим утром ты пропустила занятие. Мы немедля его проведём. Ты должна кое-что узнать.

Офисы службы безопасности Дома правительства были хорошо знакомы Терезе. Такие же, как и в других ответвлениях комплекса, только кое-где встречались укреплённые двери и взрывоустойчивые замки. Там же размещались и камеры для политических заключённых, хотя она не знала, содержится ли в них кто-то кроме Джеймса Холдена. Однако в судебно-медицинскую лабораторию Тереза попала впервые. Это было просторное помещение с высокими потолками и подвижными перегородками для разделения секций. Вдоль одной стены протянулись лабораторные вытяжные шкафы с удаленным доступом и противоударными стёклами.