Гнев Тиамат

Дом правительства окутывал туман. Обогреватель в каре не справлялся с холодом, исходившим от окна. В начале зимы на Лаконии — по крайней мере, в здешних местах — бывало множество прохладных дней и ледяных ночей. Как только зайдет солнце, туман превратится в ледяную корку. Все местные деревья втянули листья, а привезенные прошли стадию гибели хлоропластов и теперь сбрасывали красные, желтые и коричневые останки.

Внутри было сухо и тепло, климат контролировался не хуже, чем на корабле, но свет из окон проникал серый и приглушенный. В воздухе все еще пахло дождем. Другой слуга принял у нее куртку и спросил, не желает ли она перекусить или чашку чая. Элви по привычке ответила «да». Ее внимание было занято прошлым (детьми или инопланетными марионетками в детских телах) и будущим — ее анализом последнего случая массовой потери сознания. Для настоящего просто не осталось места.

В роскошной переговорной стены красного дерева украшал тонкий золотой орнамент, матовые светильники не оставляли места тени. Трехо, Кортасар и Ильич уже сидели за малахитовым столом. Трехо выглядел так же плохо, как Элви себя чувствовала, а Ильич еще хуже. Только Кортасар хорошо выдерживал стресс. Элви не сомневалась — это всё потому, что ему безразлично, выживут остальные или погибнут.

— Простите за опоздание, — сказала она. — Уверена, вы меня поймете.

— Да, мы все сейчас очень заняты, — сказал Трехо. То ли тонкий упрек, то ли нет — она не могла понять. — Тем не менее, теперь мы все собрались. И нам нужно сделать заявление о... о последних событиях. Что сказал бы Первый консул? Что нам известно? Не желаете начать, полковник Ильич?

Ильич кашлянул.

— Ну, мы снова испытали некое событие, повлиявшее одновременно на всех в системе. И под «одновременно» я подразумеваю, что это, по всей видимости, было единое нелокальное событие, случившееся... повсеместно. У нас есть данные, что, то же самое произошло как минимум еще в двух системах.

Кортасар поднял руку, как школьник на уроке, и Трехо кивнул.

— А что произошло в пространстве колец? — спросил Кортасар. — То же, что и в системах?

— Мы не знаем, — ответил Ильич. — В пространстве колец не было ни одного нашего корабля. Есть некоторые признаки, что корабли там были... э-э-э... съедены, если можно так выразиться, так же, как «Тайфун» и Медина. Но у меня нет подтверждения. Событие не кажется связанным с какими-то нашими действиями, однако наш флот в данный момент присутствует всего лишь в ста двадцати системах. Если что-то произошло за пределами оных, мы можем просто не знать.

— Серьезно? — спросил Трехо.

— Разрушительные последствия потери станции Медина невозможно переоценить, сэр. На этом поводке, контролируя это бутылочное горлышко, мы держали всю империю. Без него...

Трехо сердито откинулся на спинку кресла и жестом предложил высказаться Элви и Кортасару. Кортасар не отреагировал, но Элви обнаружила, что послушно подалась вперед, готовясь говорить, будто она что-то задолжала адмиралу.

— Могу я предложить взглянуть чуть шире?

— Прошу вас, — сказал Трехо.

— Все это связано с природой сознания.

— Кажется, для меня такой взгляд слишком широк, майор.

— Потерпите минутку, — ответила Элви. — Если не обращаться за объяснениями к религии, а я не тот человек, который мог бы давать комментарии по такому вопросу, то сознание есть свойство вещества. Это элементарно. Мы состоим из вещества, мы обладаем сознанием. Наши мысли — это продукт работы мозга. Кроме того, есть энергетическая составляющая. Мы знаем, что активация нейронов является признаком некоего определенного вида сознательного опыта. Например, если взглянуть на ваш мозг в то время, как вы что-то представляете в своем воображении, я с достаточной степени надежности могу предположить, представляете ли вы песню или картинку — по тому, какая зона коры мозга активируется, зрительная или слуховая.

— Как скажете, — сказал Трехо.

— Нет причин полагать, что только мозг может иметь эту комбинацию структуры и энергии. Фактически, имеется достаточно подтверждений тому, что строители врат имели сознательную структуру — нечто, схожее с мозгом — вещественный компонент которой совершенно отличен от нашего. По некоторым данным, мы обнаружили как минимум одну мозгоподобную структуру — алмаз размером с Юпитер.

— Не понимаю, о чем вы, — сказал Трехо.

— Это вроде того как вместо стальных контейнеров для ядерных реакторов мы теперь используем магнитные ловушки. Магнитные поля выполняют те же функции, что и вещество. Древние цивилизации, похоже, развили свое сознание в форме, которая больше полагается на энергетические поля и, возможно, какие-то структуры из неподдающегося наблюдению вещества. Также существуют некоторые признаки того, что к нашей осознанности имеют отношение квантовые эффекты. Если это верно для нас, то, вероятно, верно и для них.