Год, какого еще не бывало

        Гарри уставился на него мутным взглядом. Впрочем, он достаточно проснулся, чтобы осознать, что уже успел машинально закрыть разум от врага. Более того, он узнал Малфоя прежде, чем эта гнида раскрыла рот.

        — Что, мистер Поттер, от слабости встать не можете? — приторным голосом поинтересовался Малфой.

        Гарри рывком поднялся на ноги и пошатнулся. Он не знал, сколько именно времени прошло, — знал только, что мучившая его жажда перестала быть острой. Язык распух и напоминал терку, но плохо уже не было. Просто очень, очень хотелось пить, но он это переживет — как и все остальное, уготованное ему Волдемортом. И не потому, что он Гарри Поттер, Мальчик-Который-Никак-Не-Сдохнет, нет. Потому лишь, что его магия по-прежнему в нем. Эта магия, питавшая его сны, не могла ошибаться — она никогда не ошибалась, никогда его не подводила, пусть даже он не всегда это понимал. И даже считая, что она исчезла, Гарри все равно чувствовал где-то глубоко в себе ее слабый огонек. Она подарила ему сны, которые помогут сохранить рассудок и душу, — пусть даже тело подвергнут чудовищным пыткам.

        — Идем, — поманил его Люциус. — Пора.

        Гарри не сдвинулся с места, но это ничего не меняло. Малфой втиснулся в камеру и, как ни странно, провел затянутой в кожаную перчатку рукой по грубой царапине, оставшейся на скуле Гарри после удара. Потом склонил голову на бок и уставился ему на плечо. Кровь, выступившая из исцарапанного плеча, испачкала ткань.

        — Ай-ай-ай, — заметил Люциус, покачав головой. — Никуда не годится.

        Вытащив палочку, он выволок Гарри наружу и принялся вертеть, оглядывая со всех сторон.

        — Contusio evanesco, — проговорил он, прикоснувшись палочкой к шишке, вскочившей, когда Гарри ударился головой о стену. Потом описал палочкой дугу и добавил: — Lavare. Sanare.

        Ощущение бегущих по коже мурашек сменилось болью, когда чары добрались до царапины на скуле и ранок на плече. Люциус, покончив с заклинаниями, снова заговорил:

        — Рубашка могла бы быть и поприличнее, — чуть усмехнулся он. — Ну да Темный Лорд все равно предпочтет, чтобы ты ее снял. И кроме того, если не ошибаюсь, она все равно скоро будет в совершенно непотребном состоянии. Так что снимайте-ка, мистер Поттер.

        Гарри вновь не подчинился — и вновь это ничего не изменило. Короткий взмах палочки — и прохладный камень коснулся его голой спины.

        Люциус притянул его ближе — в какую-то гнусную пародию на объятие — и насмешливо прошептал:

        — Гарри Поттер, почетный гость Лорда в Самайн. Кто бы мог подумать?

        Мир исчез, растворившись в уже знакомом, но от этого не менее отвратительном ощущении.

Глава 25. Самайн

        Предупреждение переводчиков: в этой главе содержится описание пыток.

* * *

        Насильственная аппарация совершенно выбила Гарри из колеи. Он понял, что произошло, лишь когда мир перестал кружиться и принял ясные очертания: поляна в темном лесу, точь-в-точь как в одном из его снов. Однако на сей раз не было предчувствия, будто вот-вот явится некто незримый.

        Потому что теперь его уже ждало... нечто.

        Волдеморт.

        И с ним — целая толпа Упивающихся, нацепивших свои безобразные маски и жадно глазеющих на мальчишку перед ними. А поглазеть было на что — уж это Гарри понимал даже в теперешнем состоянии. Едва оказавшись на поляне, он упал на четвереньки, корчась от боли: тело отреагировало не только на аппарацию, но и на отчаянные голод и жажду. Желудок пытался извергнуть хоть что-то, а когда ничего не вышло, скрутился в тугой комок, словно собираясь вывернуться наизнанку. По крайней мере, Гарри чувствовал себя именно так.

        Заметив устремленные на него красные глаза Волдеморта, он принялся закрывать сознание, но было уже поздно.

        Над поляной прокатился смех — жуткий, зловещий; и от того, что вслед за Волдемортом смех этот подхватили все Упивающиеся, было еще страшнее. Они хохотали все время, пока Гарри корчился. «Им, небось, смешно, что я стою тут на четвереньках. Ну конечно: что может забавнее шестнадцатилетнего полуголого мальчишки, который блюет дальше, чем видит», — он специально поместил эту мысль поверх пламени — чтобы любой легилимент смог бы уловить. Но оказалось, что Волдеморта насмешило совсем другое.

        Упивающиеся застыли неподвижно — только мантии чуть развевались от легкого ветерка, — когда их предводитель спустился с помоста, на котором стоял. Волдеморт ухватил Гарри за плечи — прикосновение шершавых, покрытых чешуей рук к голой коже было омерзительно, хуже некуда, — дернул, заставляя встать на колени. Потом и сам опустился рядом и посмотрел прямо в глаза.

        Пламя. Пламя. Пламя-пламя-пламя...

        Но проклятый Волдеморт — черт бы его побрал! — был действительно силен.