Год, какого еще не бывало

        — А ты как думаешь? — парировал Снейп, направляясь к дивану. — Она же гриффиндорка... Кстати, она просила передать тебе вот это, — зельевар извлек из-под мантии плотно свернутый свиток пергамента. — Конспекты по всем предметам с двадцать второго числа. Девчонке давно пора научиться не записывать каждое слово на уроках. Это должны быть конспекты, а не транскрипция, черт побери!

        Гарри тихо хихикнул: не только потому, что Снейп очень точно охарактеризовал Гермионину привычку записывать все дословно, но и из-за услышанного ругательства. Казалось, не в привычках зельевара было высказываться настолько откровенно. С другой стороны, Гарри уже начал понимать, что Снейп был куда более сложным человеком, чем ему казалось раньше.

        Потом ему пришла в голову еще одна мысль.

        — Эй, а как она узнала, что надо отдать заметки вам? Они же еще не получили мое письмо! — и, почти сразу же прибавил: — А, наверное, сама догадалась. Ну, это же Гермиона...

        — До безобразия непомерно развитый интеллект для девушки ее возраста, — буркнул Снейп, хотя Гарри мог душу прозакладывать, что зельевар не сердится. Более того, судя по выражению лица, скорее восхищается Гермионой — хоть и очень неохотно.

        Нахмурившись, Снейп сел, положил ногу на ногу и аккуратно расправил складки мантии длинными тонкими пальцами.

        — Возможно, я выдал себя, последовав за вами в этот ваш... даже не знаю, как это назвать, мистер Поттер. Арабский будуар? В любом случае, мисс Грейнджер поняла, что я имею непосредственное отношение ко всем вашим неурядицам. Надо заметить, когда она отдала мне конспекты, меня так и подмывало ее проклясть, в том числе и потому, что беспокоиться о школьных заданиях вам сейчас совершенно незачем.

        — Да, мы с Ремусом об этом уже говорили, — согласился Гарри, откладывая конспекты в сторону и поворачиваясь на диване так, чтобы видеть Снейпа. — И не только об этом, кстати, — ядовито добавил он. — Еще, например, оказалось, что он знает, насколько мерзкий тип мой дядя. И о том, что знаменитый Гарри Поттер до смерти боялся какой-то операции! Что, хотелось бы знать, сталось с осмотрительностью? Или вы считаете, что это было уместно?

        Снейп взмахнул волшебной палочкой, зажигая лампу, и сцепил пальцы, прежде чем ответить.

        — Скажи, я просил тебя извиниться за то, что ты обсуждал мои личные дела со своим крестным? Кажется, не просил. И не собираюсь. У тебя были на то причины, и вполне разумные. Таким же образом и у меня были причины для разговора с Люпином. Могу тебя заверить, я ни разу не назвал тебя «знаменитым Гарри Поттером», хотя и сообщил ему все, что счел необходимым.

        — Необходимым?! — воскликнул Гарри.

        — Люпин весьма серьезно придерживается теории, что ментальное, физическое и магическое состояние живого существа неразрывно связаны.

        — Я заметил! Он не только уверен, что я просто какой-то мазохист, который пытается сам себе навредить, он еще думает, будто всему виной мое отношение к происходящему! — Гарри гневно развел руками и одарил собеседника сердитым взглядом. — Он думает, что у меня депрессия!

        — В данной ситуации это было бы вполне естественно, — заметил Снейп.

        Гарри не собирался позволять зельевару так легко отделаться, но и не удивился, что тот не отреагировал на явную подначку. Уж что-что, а заговаривать зубы Снейп умел прекрасно. Однако знать правду Гарри хотелось, а потому он спросил:

        — Вы же не думаете, что у меня депрессия? Не сегодня, конечно, а вообще? Если серьезно?

        Снейп задумчиво постучал указательным пальцем по щеке, глядя на Гарри.

        — Ты написал друзьям, что у тебя все в порядке. Я думаю, что ты сам этому веришь. Что совершенно не обязательно означает, будто все так и есть на самом деле.

        Трудно было придумать более двусмысленный ответ, но Гарри решил не придираться.

        — Как ваши уроки? — он попробовал сменить тему. — Дамблдор заменял вас... то есть, притворялся вами всю последнюю неделю?

        Снейп с минуту смотрел на него молча, потом протянул:

        — Он учил всех студентов с первого по шестой курс варить из фруктового сахара лимонные леденцы.

        Гарри чуть было не засмеялся: картина и в самом деле выходила курьезная, но вместо того вдруг его охватила слепая, холодная ярость.

        — Ну что за дурак! — воскликнул он. Его так распирало от гнева, что было почти больно. — Что он затеял? Никто ни на миг не поверит, что это вы учили нас делать конфеты в классе! И теперь вся школа знает, что это был Дамблдор под Полиморфным зельем, а также что меня и вас не было одновременно! А два плюс два всегда дает четыре, насколько я помню! Черт, значит, Гермиона не такая уж умная, раз она...

        — Гарри, Гарри! — Снейп пытался перекричать его. — Гарри, я пошутил!

        Гарри перестал орать и уставился на учителя.

        — Вы никогда не шутили раньше.

        — И уж точно больше не буду, — огрызнулся Снейп. — Ты, мне кажется... напряжен, а уроку окклюменции это помешает. Я подумал было, что шутка поможет тебе расслабиться, а ты вместо этого взорвался, как перегретый котел. И, будь любезен, следи за выражениями. Альбус Дамблдор ни в коей мере не дурак.