Год, какого еще не бывало

        В конце концов, Снейп попросил разрешения прочесть его письмо вчера вечером. Правда, Гарри подозревал, что зельевар все равно бы прочел, но тот хотя бы спросил! Даже если это была формальность, она что-то да значила.

        А Ремус так и сидел, очевидно, даже не предполагая, что молодому человеку шестнадцати лет от роду, которого единственные родственники только что, можно сказать, выставили на улицу, хочется позвонить домой без свидетелей.

        Гарри выключил телефон и убрал в карман, решив, что перезвонит позже... когда за ним не будут наблюдать и подслушивать. Учитывая, что Ремус был оборотнем и наверняка имел хороший слух... это окажется не так-то легко. Но особняк Блэков велик; должно же в нем найтись место, где можно спокойно поговорить! Хоть где-нибудь.

        Да, кстати.

        — Снейп все время говорит, что это мой дом, — заметил Гарри, поднимаясь на ноги. — Что он имеет в виду? Просто что я вынужден жить тут неизвестно сколько?

        На лице Ремуса отразилось удивление.

        — Нет, это действительно твой дом, Гарри. Сириус оставил тебе все, вплоть до собственных носков в комоде. А ты не знал?

        — В его комоде нет носков, — безрадостно отозвался Гарри.

        — Это правда. Пока Северус разбирался с портретом и гобеленом — ты даже не представляешь, сколько труда ушло на то, чтобы снять эту гадость! — я убрал все из спальни Сириуса... для тебя.

        — С какой стати?!

        — Ну, его вещи напоминали бы...

        — Да может, я хочу, чтобы мне напоминали, дубина! — взревел Гарри. Ему вдруг захотелось кого-нибудь ударить, лучше всего — Ремуса, и правая рука так и задрожала: швырнуть бы какое-нибудь проклятье посильнее! Подумав, что из этого можно извлечь пользу, Гарри кинулся на второй этаж за палочкой, лелея по дороге свой гнев и перепрыгивая через две ступеньки. Слетев по лестнице обратно на первый этаж, он, не медля ни секунды, выпалил: «Rompere!», указывая палочкой на Ремуса.

        Или, точнее, на его отражение в зеркале; как бы Гарри ни разозлился, он все же не собирался проклинать самого Ремуса.

        В конечном счете, это не имело значения. Зеркало под ударом даже не вздрогнуло, не то что не треснуло.

        В бешенстве Гарри стащил с себя кроссовку и запустил ею в зеркало, которое снова даже не дрогнуло.

        — Ах, так?! — завопил он. Нет, с него хватит!

        И в зеркало полетела бронзовая статуэтка.

        Оно разлетелось на тысячу осколков, и Ремус содрогнулся.

        — Гарри...

        Повернувшись на голос, Гарри робко улыбнулся.

        — Я не совсем с катушек слетел. Ботинком я запустил со злости, это правда. Но потом подумал, что если зеркало зачаровано и не бьется, то заклинание могло не сработать из-за этого, — он пожал плечами. — Но я ошибся. Да, и кстати: не выбрасывай больше ничего из вещей Сириуса. Это не тебе решать.

        — Да в доме все на месте, кроме двух вещей, что убрал Северус, — успокаивающе сказал Ремус. Гарри подумал, что сам этот тон звучит как оскорбление. — Все остальное сложено в коробки и убрано в подвал.

        «В мой подвал», — подумал Гарри. Сама эта фраза его расстраивала. Ему что, и в самом деле принадлежал весь дом?

        — А почему мне никто не сказал, что дом мой? Снейп, похоже, думал, что я уже в курсе.

        — Профессор Снейп, Гарри. А что касается дома, то я не знаю, почему тебе не сказали. Альбус должен был сообщить, поскольку именно он душеприказчик Сириуса. Может, что-нибудь не так из-за того, как Сириус умер... обстоятельства его смерти, надо признать, сомнительны.

        «Что-нибудь не так из-за того, что Дамблдор обращается со мной, как с одиннадцатилеткой, которым можно манипулировать, — подумал Гарри, чувствуя, как рука буквально тянется к палочке. Но на этот раз он не стал тратить силы на проклятия. — А может, «не так» началось прошлым летом. Дамблдор ведь знал, что я бы лучше остался здесь, чем отправляться на Тисовую, но решил не предоставлять мне выбор. Он мне не доверял и не думал, что я смогу понять природу охранных чар или согласиться, что поддержать эти чары — в моих же интересах. Интересно, что еще он знает и не говорит?»

        — Есть еще что-нибудь, кроме дома, о чем я должен знать? — в голосе Гарри явно слышалось эхо его мрачных мыслей. — От Сириуса, я имею в виду?

        — Его счет в «Гринготтсе» тоже перешел к тебе, — вздрогнув слегка, ответил Ремус. — А Блэки в этом отношении были не беднее Поттеров. В их распоряжении было больше денег, чем многие из нас сочли бы приличным.

        «Да ведь он завидует», — подумал Гарри, а вслух спросил: — Я так понимаю, ключ у Дамблдора?

        — У профессора Дамблдора, Гарри, — с упреком сказал Ремус, кивая.

        Гарри вдруг пришла в голову неожиданная мысль, хотя, пожалуй, следовало подумать об этом раньше. В письме к нему Ремус упомянул, что Снейп «великодушно продолжает» снабжать его Волчьебойным зельем, но, возможно, эта фраза обязана своим появлением скорее вежливости самого Ремуса, нежели щедрости Снейпа?

        — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Гарри. — То есть... — Он не хотел оскорбить друга, но и не предложить помощь тоже не мог. — Может, Волчьебойного зелья, чтобы хватило на всю жизнь?