Год, какого еще не бывало

        — Я сначала хотел назвать ее Салли, а потом подумал, что не знаю, какого она точно пола. Можно, конечно, спросить... но как-то это неправильно. Не знаю, как объяснить. Может быть, я смог бы как-то подобрать слова на змееязе, но это как-то неловко... В общем, я решил, что Сэл подойдет в любом случае.

        — А почему ты не спросил, как ее зовут?

        — Я пытался, — ответил Гарри. — Не знаю, может, у них и не бывает имен, пока их маг как-нибудь не назовет. Она сначала не понимала, но потом, кажется, разобралась. — Он перешел на змееяз: — Сэл, это Ремус.

        Змея, повернувшись к Ремусу, зашипела. Гарри нахмурился и покачал головой.

        — Что такое? — поинтересовался Ремус.

        — Да ничего, — Гарри отпил еще чаю, от всего сердца желая, чтобы у него хватило духу налить себе виски. Впрочем, это была не очень хорошая идея. А вдруг его выходка нарушит едва устоявшееся равновесие между ним и Снейпом?

        — Почему ты нахмурился? — не унимался Ремус. — Сэл обещала меня укусить? Мне лучше не соваться к твоей новой подружке?

        Гарри поднял голову и удивленно посмотрел на него.

        — Да нет, что ты, Сэл не опасна. Ничего подобного. — Он опять пошептался с Сэл. — Она просто спросила, не отец ли ты мне. Точнее, она спросила, не вылупился ли я из яйца, которое ты отложил. Змееяз иногда — очень странная штука.

        — Так почему же ты нахмурился?

        — Слушай, ты можешь хоть разок сдать назад? Ты сам-то как думаешь? — огрызнулся Гарри, повысив голос. На вопрос Сэл он ответил почти спокойно: змейка ведь не знала, о чем спрашивает. Но Ремус-то должен был понимать, чтоб его! Чем дольше он думал, тем больше злился, и в конце концов выпалил то, чего говорить вовсе не собирался: — Может потому, что я бы хотел помнить хоть десять минут, когда у меня был отец? Как тебе такое? А может потому, что мне бы хотелось, чтобы у меня был такой отец, которого можно уважать?! Да, точно! Джеймс Поттер, гриффиндорский ловец. «Ты так похож на отца, Гарри!» — передразнил он. — Все так говорят. И мой Патронус точь-в-точь как он. А потом я узнаю, что на самом деле мой отец был пустоголовый, самовлюбленный, жестокий засранец! А мой драгоценный крестный только отмахивается от меня и заявляет, что, мол, они просто были идиотами... как будто это их оправдывает!

        — Гарри...

        — Тебе не надоело препарировать мои чувства?! — воскликнул Гарри. — Черт, я никогда не думал, что лучше буду общаться со Снейпом, чем с тобой!

        — С профессором Снейпом, Гарри, — поправил его Ремус, и Гарри окончательно вышел из себя.

        — Хватит указывать мне, как говорить! — заорал он. — Еще раз услышу — и вообще начну называть его по имени!

        За его спиной раздался тихий звук — кто-то слегка прокашлялся.

        У Гарри закружилась голова, и он медленно повернулся, боясь, что знает, кого увидит. Ну конечно. Кто же еще это мог быть? Всему Ордену было велено не появляться на площади Гриммо, так что в доме могли быть только сам Гарри, Ремус... и Снейп.

        — Вы давно тут? — выдохнул он.

        — Достаточно, — ответил Снейп. — Извинись перед профессором Люпином.

        — Да это он должен передо мной извиняться! — взорвался Гарри, хватая Сэл со стола. Он чувствовал, что все эти крики змею изрядно напугали.

        — Ничего страшного, Северус, — тихо вмешался Ремус. — Гарри сейчас туго приходится.

        — А когда ему было легко? — возразил Снейп. — Мистер Поттер весьма ясно дал мне понять, что предпочитает, когда с ним обращаются так же, как с любым другим молодым человеком его возраста. Невзирая на все исключительные обстоятельства. В свете этого... — Он повернулся к Гарри и, чуть наклонившись над ним, потребовал: — Извинись перед профессором Люпином. Сию минуту.

        Гарри задрожал от макушки до пяток: его попеременно бросало то в жар, то в холод. Он знал, что Сэл это чувствует: она явно боялась все больше и больше. А еще он знал, что Снейп прав. Никак нельзя сначала требовать, чтобы с ним обращались как со всеми, и при первых же неприятностях отказываться от своих слов. И к тому же... ну черт возьми! Ремус ведь искренне старался помочь, и неважно, что он делал совсем не то, что нужно. Гарри знал, что перегнул палку.

        — Извините меня, профессор Люпин, — неловко выдавил он и прибавил мягче: — Мне правда стыдно, Ремус. Извини.

        Сэл обвила его запястье, и он, из последних сил стараясь сохранять достоинство, вышел из столовой.

Глава 18. Воспоминания о Джеймсе

        Снейп пришел в гостиную немного погодя. Гарри не знал, что тот мог обсуждать с Ремусом так долго, а потому решил, что зельевар, наверное, просто выжидал, пока Гарри возьмет себя в руки. Это его скорее разозлило, и он сделал вид, что не замечает учителя, продолжая тихо разговаривать с Сэл.

        Снейп некоторое время слушал, облокотившись на каминную полку, а потом заметил:

        — Красивая змея.

        Решив, что дальше игнорировать зельевара было бы совсем ребячеством, Гарри заставил себя повернуться и взглянуть ему в глаза.

        — Ага. Это Сэл. Я ее нашел внизу в подвале.

        — Интересное имя.

        Гарри снял Сэл с колена и опустил на пол, прошипев, чтобы она отползла в сторону. Потом снова поднял взгляд на Снейпа.