Год, какого еще не бывало

        — Ты ненавидишь дом Дурслей, но испытываешь смешанные чувства к своему кузену в последнее время, если я правильно понял. Поэтому тебе снится, что дом рушится, но двоюродного брата в нем нет.

        — Да...

        — Ты чувствуешь себя здесь как в ловушке. Ты хочешь уйти, но знаешь, что это неосторожное решение. Тебе снятся каморки с каменными стенами, ты жаждешь того, что не можешь получить, но поляна, неожиданное воплощение свободы, тоже вызывает у тебя жутковатое ощущение.

        Гарри приподнял бровь: анализ произвел на него впечатление. Он действительно теперь одновременно и ненавидел Дадли, и нет. Он чувствовал себя в ловушке, но знал, что уходить глупо и опасно.

        — Продолжай, — снова тихо попросил он.

        Глубоко вдохнув, Ремус продолжил:

        — Теперь Северус. Между вами годы недоверия и ненависти. Причем с его стороны это началось еще до твоего рождения. Но теперь вам удалось... подружиться, что ли. И ты испытываешь из-за этого смешанные чувства. Он тебе симпатичен, во всяком случае, иногда, и во сне ты его зовешь. Но ты боишься ослепнуть и поэтому во сне ничего не видишь. Тебе дурно, потому что, как бы ты теперь к нему ни относился, ты не можешь забыть несчастья, которые он тебе причинил.

        — Он их прямо сейчас кому-то причиняет, — пробормотал Гарри. Думать о том, чем сейчас, в эту самую минуту, может быть занят зельевар, было совершенно невыносимо. — Ладно, это я понял. Еще что-нибудь? — спросил он. — Только не говори, что у меня двойственные чувства к Малфою, потому что я точно знаю, что это не так. Он такая же мерзкая скотина, как и его папаша.

        — Думаю, у тебя двойственные чувства не к Драко, а к себе самому. Во сне ты ударил Рона из-за того, что он говорил гадости о слизеринцах, и слизеринец потом назвал тебя братом. Я бы сказал, что Драко в твоем сне просто символизирует Дом, в который тебя чуть не распределили.

        — Ну вот это тебе уж точно Снейп рассказал.

        — Угу. Он долго рассуждал на эту тему. Не знаю, обращал ли ты на это внимание, но он очень серьезно относится к своим обязанностям главы Дома.

        — Да, я ни разу не видел, чтобы он снял хоть один балл со Слизерина, — проворчал Гарри.

        Ремус в ответ только фыркнул.

        — О да, Северус яростно поддерживает честь Дома. Но я не об этом. Он очень хорошо знает всех своих студентов и их семьи.

        — Это потому, что они все чистокровные. Как и он. Сириус мне рассказывал, когда показывал гобелен. Все чистокровные семьи в родстве между собой. Снейп наверняка знает всех своих чуть ли не с рождения.

        — Гарри, они не все чистокровные. Просто остальные быстро учатся скрывать свое происхождение. И Северус заботится о своих студентах вне зависимости от того, кто из какой семьи. Он разговаривает с ними после занятий, помогает приспособиться к жизни в Хогвартсе. Он с каждым обсуждает отметки за семестр, кого ругает, кому дает советы, если нужно. А если в Слизерине начинаются волнения, он днюет и ночует в их гостиной.

        — Да уж, ему деваться некуда, — кисло отозвался Гарри. — Слизеринцы не гриффиндорцы. Если они выйдут из себя, дело может и до убийства дойти. — Ремус промолчал в ответ, и Гарри был вынужден признать: — Ладно, ладно. Похоже, он побольше делает, чем Макгонагалл, я понял.

        — И он заботился бы и о тебе, если бы ты попал в Слизерин, — договорил Ремус.

        — Ага, конечно.

        — Да, заботился бы, — настойчиво повторил Ремус. — У Северуса... своеобразное чувство чести. Оказавшись в Слизерине, ты стал бы для него одним из своих, а о своих он заботится, даже если кого-то на дух не переносит. И думаю, он гораздо раньше увидел бы в тебе тебя самого, если бы был вынужден сразу узнать тебя получше.

        — Угу. Ладно, это все дело прошлое, — пробормотал Гарри. — Так ты думаешь, эти сны значат, что у меня двойственные чувства к тому, что я выбрал Гриффиндор, а не Слизерин?

        — Я думаю, ты начинаешь понимать, что в тебе есть и то и другое. Или, может быть, что гриффиндорское понимание чести и верности — не единственно возможное.

        Гарри скрестил руки за головой и уставился в потолок. Да, обо всем этом надо будет подумать, но не сейчас. Мысли о Снейпе и сборище Упивающихся снова прокрались в сознание, и, чтобы прогнать их, он попытался сменить тему:

        — Интересно, что сегодня делается в Хогвартсе? Сегодня же Хэллоуин, в это время всегда очень весело. Если не считать того раза, когда Квиррелл впустил тролля в подземелья. Э-э-э... Квиррелл вел защиту года за два до тебя.

        — Ничего себе учитель ЗОТИ, — заметил Ремус.

        — Ты и половины истории не знаешь. В него вселился Волдеморт.

        — Быть не может. Ты меня разыгрываешь?

        — Не-а. Хоть Снейпа спроси. Квиррелл пытался проклясть меня во время квиддичного матча, чтобы я упал с метлы. Волдеморт постарался. Снейп применил контрзаклятье и спас меня, хотя тогда я думал, что это он виноват.

        Помолчав с минуту, Ремус заметил странным тоном:

        — Полагаю, ты так и не поблагодарил его за это.

        — Нет, и полагаю, что и пробовать не стану, — признался Гарри. — Он мне голову оторвет.

        — Это он может. — Ремус зевнул и зашуршал простынями, явно укладываясь поудобнее. — Спокойной ночи, Гарри.