Год, какого еще не бывало

        — Найди Ремуса, — прошипел он на змееязе, не слишком надеясь, впрочем, что заболевшей змейке удастся выполнить его просьбу. — Ради меня. Проберись через развалины и вернись туда, где тепло. Быстрее!

        — Пытаешься меня напугать? — ухмыльнулся Люциус Малфой, услышав шипение. — По-моему, это вам следует бояться меня, мистер Поттер.

        Рванул к себе, вдавив лицом в бархатную мантию, так что Гарри и вдохнуть не мог... а потом они аппарировали, и мир вокруг рассыпался на куски.

* * *

        На сей раз результат был куда хуже, чем тогда, со Снейпом. Намного хуже. Придя в себя, Гарри понял, что стоит на четвереньках, в каком-то подземелье, и его тошнит — как будто организм хотел расстаться со всем, съеденным за последние три дня. Даже когда в животе ничего не осталось, Гарри продолжали сотрясать сухие спазмы, пока он едва не потерял сознание.

        «Это из-за того, что моя магия заблокирована, — думал он, корчась от выворачивающей внутренности боли. — Оттого так и плохо».

        Судороги наконец стихли, сменившись мелкой муторной дрожью. Гарри заставил себя сесть, прижал колени к груди и постарался осмотреться. Он оказался в комнате с каменными стенами, но не в той, что ему снилась; эта была больше, хотя и тут не было ни окон, ни даже двери. Лишь тяжелые каменные плиты смыкались с шести сторон, да слабо мерцал в воздухе освещавший комнату магический луч.

        Нет, комната точно не та — там он был один. А тут рядом с ним стоял Люциус Малфой, с демонстративным равнодушием изучая холеные ногти и дожидаясь, пока Гарри придет в себя.

        — Ну что, получше? — чуть усмехнулся он после того, как Гарри задышал ровнее. — Да ты, оказывается, поразительно слаб. Драко уже в девять лет не реагировал на аппарацию подобным образом.

        Сообразив, что Малфой пытается его спровоцировать, Гарри зажмурился и попытался спрятать свои мысли в глубине — там, где бушевало пламя. Может, Люциус и не знает легилименции, но лучше не рисковать. А для легилименции необходимо смотреть друг другу в глаза — это обязательное условие для всех, кроме разве что Волдеморта.

        — Но Драко, разумеется, происходит из достойного семейства, — теперь в протяжных интонациях ясно слышалось презрение. — А от отродья грязнокровки вроде тебя иного ждать не приходится. Полагаю, что Северус прав — ты дожил до этого дня лишь потому, что тебе везло.

        Гарри ничего не ответил, хотя упоминание о Снейпе вернуло его к реальности. Что бы ни случилось, что бы ни должно было случиться, нельзя выдать, кому на самом деле верен его учитель. А ведь зельевара может выдать любая неосторожная мысль... Гарри тут же принялся вспоминать все свои причины ненавидеть Северуса Снейпа, старательно помещая эти мысли сверху и пряча остальные за стеной.

        «...Снейп, скользкая сволочь, гад, ехидина... специально зелье уронил, чтобы еще один ноль поставить... двадцать баллов с Гриффиндора... вон, требует для Сириуса казни, да как — чуть не с пеной у рта... «Особой разницы не вижу!» — и из глаз Гермионы брызжут слезы... «Когда мне захочется, чтобы вы начали нести чушь, Поттер, я заставлю вас выпить Болтливую Болтушку...»

        — Что, сказать нечего? — издевательским тоном осведомился Малфой, шагнув ближе. — И дневника нет, чтобы вернуть? Кстати, за мной должок, мистер Поттер. Никто не посмеет сказать, что Малфои не платят свои долги.

        С этими словами он замахнулся и ударил Гарри по лицу. Кольцо-печатка рассекло скулу.

        Резкая боль чуть не вышибла Гарри из-за окружавшей сознание огненной стены, но он без труда сумел удвоить усилия и устоять. «Все тренировки — закрывать сознание, когда чистишь зубы, ешь, даже читаешь... — эта мысль тоже была надежно спрятана в глубине, где ее никто бы не услышал, — ... все эти тренировки... все не зря. Меня не отвлечь, я устою, удержу щиты, что бы они ни делали. Они не узнают того, что знаю я; я им не позволю...»

        Но даже за защитной стеной Гарри не посмел произнести, что именно не узнают враги. «Соберись, соберись», — твердил он себе, уставившись в пол и вытаскивая на поверхность сознания образы, которые можно было без опаски показать Малфою — Хогвартс, квиддич, ненависть к Снейпу, гигантский кальмар... Рон, смеющийся с набитым ртом... Добби...

        Малфой замахнулся снова... и замер от прозвучавшего рядом ворчливого: «Люциус, Самайн».

        Гарри осторожно глянул сквозь ресницы. Появившегося рядом с Люциусом человека он не знал.

        — Да, действительно, — протянул Малфой, опуская руку. Скривился брезгливо, указал палочкой на пол, пробормотав презрительное «Scourgify», а потом направил палочку на Гарри. Гарри, ожидая Legilimens, прижался к стене, поглубже спрятал и без того скрытые мысли, но Люциус просто очистил заклинанием его одежду, хоть и не озаботился убрать кровь, сочившуюся из разбитой скулы.

        Еще одно заклятье — и в каменной стене за спинами Упивающихся появилась узкая щель. Люциус взмахнул рукой, выписывая замысловатую петлю, прежде чем спрятать палочку в элегантную трость.

        — Ваши апартаменты, мистер Поттер. Надеюсь, что гостеприимство нашего повелителя соответствует высоким стандартам, к которым вы привычны.