Годы странствий Васильева Анатолия

David Malteze — духовые инструменты, гитара, бендир с цимбалами

Leonardos Batis — греческий кларнет

Marios Derdes — бендир (дайре), малый барабан

Stelios Xanthoudakis — баглама (саз), ударные

Pantelis Papadopoulos — ударные

Pavlos Stavropoulos — ударные

Angelos Triantafyllou — ударные, флейта, самозвучащие музыкальные инструменты (идиофоны)

Takis Farazis — самозвучащие музыкальные инструменты (идиофоны), струнные инструменты, ударные

Manos Saviolakis — кура, бузуки, кеманча, лавта (константинопольская лютня), ударные, вокальная импровизация

Kostas Nikolopoulos — гитара, кура, баглама (саз), балалайка, ударные

Yiannis Plychronakis — лютня, кура, критская лира

Спирос Пайятакис (Spyros Payiatakis): Российский режиссер, педагог и академический мыслитель Анатолий Васильев — поистине ключевая фигура в европейском театре — заменил обычную «месть» Медеи, которая пришла бы в голову большинству режиссеров, понятием «жертвы». Тем не менее его постановка в Муниципальном театре Патры, а также в нынешнюю пятницу в античном театре Эпидавра, с Лидией Кониорду в главной роли, вызвала настоящее замешательство. Греческая аудитория склонна рассматривать то, что они считают «своими собственными античными пьесами», как нечто вполне для себя тематическое и особое, а не как культурные артефакты, принадлежащие всем. Иностранцы не должны упражняться на них в своей режиссуре. Так что тут имели место отдельные громкие протесты против русских модернистов, которым следует «отправиться к себе домой». Эмоции публики действительно были очень заразительными. Потому, хотя многие в театральном пространстве присоединились к аплодисментам самой прогрессивной части аудитории, аплодисменты часто заглушались громкими выкриками традиционалистов…

«Kathimerini» («Катимерини»), 18 августа 2008 года

Царевна Медея: рана чужого

В океанах, недостойных плаванья,

шел фрегат из порта в порт.За фрегатом оставались гавании пейзажи — в крови из аорт.Паруса, как водится, вздувались.Ветер нес оттуда в никуда.И на мачте гордо развевалисьиз папируса седые письмена.

Ни души, лишь тени на фрегатеиз забытых подвигов черты.Ни черта!Лишь рыбья падаль,альбатросов перья,мертвых туш китыпроплывают рядом,исчезают в полночь,

в плевый, тухлый сумрак,в альбиносный сумрак,вдоль луны.Ни черта!Лишь альбиона сталь!В океанах, недостойных плаванья,шел фрегат из дали в даль.Анатолий Васильев