《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

- А инока ты на кой чёрт придушил? – спросил юноша, складывая в четверть шерстяное одеяло.

- Дак тайна исповеди. – усмехнулся Алексей. – Токма и так можно, чтоб наверняка.

Фёдор улыбнулся словам отца, скинул одело в сундук да принялся закрывать его, придавив крышку коленом. Юноша затянул два больших ремня и сел поверх сундука, утомившись сборами. Фёдор подставил руки назад и вскинул голову кверху.

- Значится, - протянул юный Басманов, - от Димитрия Пальского нам надобно, чтобы вывел нас на Луговского.

Алексей кивнул, глядя, что ещё из вещей запамятовали уложить в дорогу.

- Что Пальского, что Луговского доставить живьём. – наказал Басман-отец, поглаживая свою бороду. – Ох и тяжкая будет работёнка… То вам не Москва наша красная, не Слобода... Новгородский народ – то ещё гнильё. Смотри же, Федька, не опричником ты туда едешь, но купцом, да притом другом Димитрия Пальского.

- Да помню я, помню. – кивнул Фёдор.

- Помнит он! Как Вяземский тебе денег давал, так, припомни мне, что ты ему молвил? – спросил Алексей, всплеснув руками.

Фёдор усмехнулся, мотая головой.

- Не сразу я припомнил, - молвил юноша, - что нельзя нынче будет в Новгороде просто явиться, да брать всяко, что приглянётся. Да будто, право, в том моя вина, что государь нас милостью своей избаловал!

- Пропала охота в простом-то люде ходить? – усмехнулся Басман-отец, почёсывая бороду. - То ли дело здесь – всяк расступается, дорогу ступит, всяк купец отдаст и золото, и парчу, да всё задаром, да ещё упросит взять подношение его! Не так всё в Новгороде, не так.

- Да знаю я, знаю! – отмахнулся Фёдор.

- Да, - добавил Алексей, обернувшись к сыну, - не вздумай взболтнуть, что Машка Димкина уж мертва давно.

Фёдор кивнул, глядя в потолок, да затем цокнул. Мотая головой, юноша поглядел в пол, сложив пред собою руки в замке.

- Жестоко мы с Димой, жестоко… - протянул Фёдор.

- Пущай не жалуется. – отмахнулся Алексей. – Вот что скажу – Пальский ещё обрадуется, узнав о том!

Юноша вскинул бровь, подняв взгляд на отца своего.

- Станешь отцом – вразумеешь, об чём я. – молвил сухо Басман. – Пущай уж чадо отойдёт в свет иной, нежели мучаться будет от надругательств. И чёрт бы побрал этого Вяземского – все мы не без греха, но вот не могу я понять того! Сам старик уже, а всё дурную прыть свою смирить не может!

Фёдор опустил взгляд да сглотнул, потерев затылок. Было, юноша хотел чего молвить, да поджал губы, на вновь огляделся по комнате. Юноша поднялся со своего места, принявшись вновь за сборы.

- Ежели на рынках очутимся, что привезти тебе с Новгороду? – спросил Фёдор, взяв с пола корзину, да проверяя на просвет, не пробито ли дно.

- Луговского вези! – Алексей отвесил сыну сильный подзатыльник.

С неожиданности юноша пошатнулся, да выронил корзину. Фёдор поднял хмурый взгляд на отца, потирая ушиб.

- А этот чёрт не пальцем деланный! – наставлял Басман-отец. – Подлый змий, да хитрый, каких ещё поискать. Ушлый чёрт, да к тому же развратник – какие оргии затеивал при дворе – эх! То-то были времена... А нынче, всё, в опале мразь чёртова. В Новгороде осел, да никто его изловить не может, уже который год. Ты ещё дитём мелким шастал, как Мишка уж от царя в бега пустился, и всё государь не сыщет его.

- Что же эдакого случилось, что у государя с ним разлад стался? – спросил Фёдор.

- Да мне почём знать? – Алексей пожал плечами, да отмахнулся.

Юный Басманов вздохнул, вытаскивая кинжал из ножен, да поглядывая в своё отражение.

- Тебя послушать, так этот Луговский не по зубам нам с Афонькою. – с тихою грустью в голосе молвил юноша, заткнув нож обратно, да кинув в один из распахнутых сундуков.

- Ага. – молвил Алексей, хлопнув сына по плечу. – Да и об том государь ведает, Федь. Ежели не схватите его… ну что поделать? Уж совладаем как-нибудь с гневом царским, уж не впервой.

Фёдор молча кивнул, продолжая свои сборы.

…

Ворота Александровской крепости отворились, едва крепостные завидели трёх всадников. Средь крестьян поднялось радостное воодушевление, и тихий шёпот в миг разнёсся по всему двору.

Каждый крестьянин, что был занят делом, поднял взор свой, дабы углядеть, хоть вскользь, хоть мельком, прибывших – святого отца Филиппа и двоих спутников его, Ивана да Василия Колычёвы. То были племянники святого отца.

Узнав, что Филиппа вызывает царь, бросились молодцы отговаривать святого отца, да оставаться в Москве. Святой отец выслушал, но всё же не поддался уговорам. Поняв, что уж не переспорить, порешили князья, что будут подле сродника своего.

Как въехали они в ворота, не могли упустить то, с каким благоговением глядят на них запуганные крестьянские лица. Стояли они, босоногие, утруждённые, и всё не могли взгляду отвести от святого отца, да спутников его.

Не успели спешиться прибывшие, как конюх уж прежде чем принять поводья, уж взмыл руки к Филиппу.

- Благослови, отче! – тихо взмолился он, и святой отец озарил его крестным знаменьем.

За сим зачаровано наблюдали и остальные холопы, точно бы само явление святого отца Филиппа было уж спасением их жизней. Премного слышал простой люд о старце, премного.