《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Фёдор прикрыл глаза, поддавшись назад, когда царь ступил коленом на край ложа. Взгляд Басманова будто бы сам собой обратился к стене, утопающей в полумраке.

Каждое холодное прикосновение отзывалось комом в горле. Фёдор пересиливал себя, не поддаваясь приступам тошноты.

Фёдор стиснул зубы до скрипа, зажимая рот кулаком. Всё, что едко саднило в груди сходило сдавленным стоном и горячим дыханием.

- Что у тебя на уме? – прошептал Иоанн, оттягивая юношу за волосы.

- Скажу – так и убьёшь меня, - сквозь стиснутые зубы шикнул Басманов.

Хлёсткий удар наотмашь разбил ему щеку, не успел Фёдор смолкнуть.

Под кожей едко разгоралось гнусное жжение, не сравнимое со стыдом, отвращением или страхом, но явно бывшее сродни им.

Иоанн обхватил лицо юноши, направляя его на себя.

- Смотри на своего царя, - повелел он с ярым придыханием, и Фёдор не был в силе противиться и сему.

…

До глубокой ночи со двора не уходили люди. Обозы стояли здесь с вечера. Вновь и вновь крестьяне сносили разную поклажу, готовя барина к дальней дороге.

Афанасий Вяземский был здесь же, да глядел, чтобы всё разложили по уму, по разуму. На выручку подоспел Малюта, и подоспел как нельзя кстати. Тугой ремень лопнул, и крестьяне со Скуратовым не дали рухнуть тюкам да коробам наземь.

- Эко ж мороки! – вздохнул Малюта, оглядывая телегу.

- А как иначе? – развёл руками Вяземский.

Афанасий обнялся с Григорием, продолжая следить за сборами.

- Дел у нас будет невпроворот… - вздохнул Малюта, почёсывая бороду.

- У вас не меньше будет, - пожал плечами Афанасий.

Григорий недобро усмехнулся, тряхнув плечами.

- От же… У нас с земскими будто было мало хлопот! – негодовал Скуратов, сплюнув наземь, - Нет, надо нам митрополита! От старый хрен, теперь будет царю мозги морочить!

Афанасий пожал плечами, ухмыльнувшись себе в усы.

- Да помнится, старик клялся не лезть в дела наши, опричные.

- Много же значит слово попа! – бросил Малюта. – Святоши эти во сто крат хуже лютых безбожников.

Афанасий провёл по лицу, точно был в силах стряхнуть усталость.

- К слову, о безбожниках, - продолжил Григорий.

Князь обратился взором на Скуратова.

- Помнишь, - молвил Малюта, - накануне я кобылку Басманскую припрятал, по царскому приказу? Я ж сказывал ещё - ох малец-то перепугался! Сучёныш двуличный, да владеет собой, гад подлый, да всяко же, тут-то и он было растерялся. Видел бы ты воочию его - от прямо говорю - перепугался же он за кобылку свою ненаглядную!

Афанасий кивнул, точно веля продолжить уж сказ.

- Федька-то снёс это, - произнёс Скуратов.

Вяземский точно не разумел смысла, свёл брови.

- Яснее, Малют, не юли! – бросил Афанасий.

- Да что уж, яснее некуда! Следующею же нощию щенок как миленькой явился в царские покои! – Скуратов сплюнул в отвращении.

Вяземский же выдохнул через нос, мотнул головой и в усталости потёр переносицу.

Тишину меж опричниками заполнял шум холопов да редкое ржание лошадей.

- А какой у него выбор-то? – после молчания молвил Вяземский, да притом тихо, точно обращался лишь к самому себе.

…

Тёмный потолок, казалось, начал неясное движенье, точно грузное, мрачное движение туч. Своды колебались, и полнились, полнились незримой тяжестью, и будто холодный камень дыханье обрёл, ожил, повинуясь какой силе.

А быть может, это коварная шутка утомлённого разума. Неведомо ж никому, истины, ложны ли те полночные видения, что подло застают ум человеческой в глубокой нощи.

Фёдор глядел во мрачный свод слишком долго, по сему, видать, и предался диковинным видениям. Всё пялился, уж никак не удавалось забыться сном.

Басманов в который раз перевернулся на бок, пытаясь найти покоя, хоть на несколько мгновений, но сон не шёл.

Юноша приподнялся в кровати. Мягкий мрак объял покои. Он поглотили всё, превратив опочивальню единой тенью. С тяжёлым вздохом, Фёдор оглянулся на того, с кем он делил ложе.

Царь пребывал во сне, но частое его, неровное дыхание заверяло – сон не был глубоким. Боле же всего Басманова плохо поразили глаза, уставленные во мрак. Они застыли, будучи открытыми, точно владыка бодрствовал.

Фёдор глядел в пустое чёрное стекло этих глаз, и не находил никакого отсвета жизни. Этот застывший взор, уставленный в пустую вечность окончательно, смутил думы юноши.

От сего сделалось вовсе не по себе Басманову.

Парень опустил руки на глаза Иоанна и закрыл ему веки.

Фёдор не мог найти покоя в этом ложе, в этой вечно мрачной опочивальне. Юноша встал с ложа и наспех оделся впотьмах. Как только опричник переступил порог, выйдя в коридор, незримое удушье отступило прочь.

Басманов помыслить не мог, как он найдёт в себе силы вновь переступить порог царских покоев по собственной воле.

Бредя по тихим коридорам, опричник гнал прочь эти мысли. Гулкое эхо, свободно летящее вдоль каменных стен, было единственным спутником юного Басманова.

Небо едва-едва посветлело, когда Басманов вышел во двор. Заря, будто бы нарочно, не спешила заниматься. Чистый воздух распирал младую грудь. Роса глухо поблёскивала на траве.

Фёдор бесцельно бродил из стороны в сторону одинокой мятежной тенью, пока, наконец, не сел на скамье.